«Боги, он знает про Зедди!» – в ужасе подумала она. Ощущение было такое, будто он вылил ей на голову ведро ледяной воды, но она удержала на лице застывшую резкую улыбку.
– Наверное, есть только один способ выяснить, – бросила она ему, попрощалась, прежде чем отпустить его локоть, и пошла обратно к кострам одна.
* * *
– Видимо, просил уговорить меня продать дело? – спросил папа, держа в руках импровизированную урну, пока баржа прыгала по грунтовке. Днем он сам полез за прахом, несмотря на строгий запрет Мёрси, пока они с Каннингемом ушли на «прогулку», и теперь был пугающе бледен. Ее подмывало выдать Зедди, но она решила не расстраивать отца еще сильнее точным пересказом беседы с Каннингемом, хотя правда, которая крылась в хорошо просчитанном предложении, грызла ее изнутри.
Не успела Мёрси ответить, как баржа зафыркала и замедлила ход, и Мёрси едва успела свернуть на обочину, прежде чем совсем остановилась. Только теперь она заметила, что индикатор бензина стоит на отметке «Пусто». Мёрси откинулась на подголовник и спросила у отца, уже не в первый и, наверное, не в последний раз:
– Забыл заправиться?
Он склонил голову – слишком уж часто она видела эту картинку в последнее время. Она скучала по нему прежнему, уверенному и смешливому, по умелым рукам, собирающим лодки, по зычному голосу, поющему молитвы по усопшим. Заказ урн, оплата счетов и заправка баржи – повседневные мелочи, за которые он никогда не хотел отвечать.
Мёрси похлопала его по плечу.
– Ты посиди в тенечке и окна открой. А я с канистрой прогуляюсь до города.
– Я с тобой.
– Нет. Не-а. Вернусь самый край через полчаса.
Она поцеловала его в щеку и выпрыгнула из кабины, не дав ему возразить. До Итернити оставалось около мили, но палящий зной и открытая дорога без единого деревца сделали это расстояние куда длиннее. Когда она добралась до заправки, чтобы наполнить канистру, промокшая рубашка липла к телу, а косточки пропотевшего лифчика впивались в кожу. Мёрси снова направилась прочь от города с тяжелой канистрой бензина, когда зазвонил колокол на ратуше. Мёрси машинально замерла, по спине мурашки пробежали от страха, но тут она вспомнила, что сейчас четыре часа пополудни первого костельника месяца.
Учебная тревога, не настоящий бродяга в городе.
– Да боги милосердные! – буркнула она, замерев на месте, а под мышками лило как из ведра. Подумала, что папа ждет ее на этой жаре, а она застряла тут из-за учебной тревоги, в то время как за все двадцать пять лет существования Итернити ни один бродяга сюда не забредал. Ну да, в Арджентине и Херингтоне несколько раз такое случалось, и недавно, но не в Итернити. Что плохого произойдет, если она разок сбежит из города?
Она находилась на квартал западнее Главной, но улица пустовала, а до южного края города было совсем близко. Бросив взгляд по сторонам, она тихонько пошла к дороге на кладбище… и как раз в это время из-за угла дощатого домика вырулил помощник шерифа и воочию увидел, как она нарушает закон. И это был не просто помощник шерифа, а Нэйтан Макдевитт. Ее бывший. Который разбил ей сердце и растоптал осколки.
– Добрый день, Мёрси, – пропел он и напыщенно подошел к ней.
– Привет. – Она попыталась улыбнуться.
– Ты слышала учебную тревогу?
– Да, но…
– И знаешь, что во время учебной тревоги гражданин обязан замереть неподвижно и не издавать звуков, чтобы овладеть навыком верно реагировать, если в великом городе Итернити случится нападение бродяги?
