Майкл: «Are you in school3?»
Лёня: «Сейчас покажу», и бежит в соседнюю комнату, приносит оттуда тетрадь со своими рисунками.
Майкл: «Are these your drawings? Very good4!»
Лёня: «Нет, я красками не люблю, только шариковой ручкой».
Майкл: «No, I can’t accept such a gift from you. Just one picture5».
Юра: «Майкл просит нарисовать ему картинку».
Лёня: «А какую?».
Юра: «What do you want, Mike?6».
Майк: «May be, a cup of tea?7».
Юра: «Он хочет, чтобы ты нарисовал ему дерево».
– Сам ты дерево, – не выдерживаю я, – человек чаю хочет, а дерево будет «tree».
Мы пьём чай с сушками и ванильными сухарями. Майкл просит называть все предметы, повторяет, смешно коверкая некоторые слова, а другие произносит вовсе без акцента. Лёнька то под стол от смеха заваливается, то вдруг начинает подозревать Майка в том, что он прекрасно знает русский, но притворяется.
Пока пили чай, Юра рассказал, что с ними случилось на прогулке. Они уже возвращались и проходили по Шкиперскому протоку, за Наличной улицей, где мы часто бываем, потому что там вроде как и Ленинград кончается, сплошь какие-то провинциального вида домишки, а потом и вовсе заливчик небольшой с мостом и рыбаками. И всегда тихо. Вдруг видят, какие-то люди что-то копают, рядом – несколько машин. Из них вышли двое с видеокамерами. Явно съёмка намечается. Юрка с Лёнчиком остановились посмотреть.
Пока Юра разглядывал, что там копают, Лёнька к одной из машин подошёл совсем близко. Видит, в ней Невзоров сидит, курит. Очень захотелось Лёнчику с самим Александром Невзоровым поговорить. Правда, он ничего лучше не придумал, как спросить его, который час. Невзоров взглянул на наручные часы, потом – более внимательно на Лёньку и вежливо ответил. Тема общения была исчерпана, и тут вдруг Лёнчику представилось страшное зрелище.
Рядом с дорогой в свежевырытой могиле лежала женщина. Мужики с лопатами забрасывали её землёй, и всё это снимала камера. В какой-то момент Невзоров вышел из машины и крикнул: «Всё, хватит!». Женщина поднялась из «могилы», оказавшись в одной рубашке. С неё стали стряхивать землю, накинули пальто. Потом повели в машину и все вместе уехали, а мужчины остались яму закапывать.
– Мы их спугнули, а теперь они отвезут её в другое место и там закопают, – твердит Лёнька, требуя немедленно звонить в милицию.
– Да это сюжет для «600 секунд» снимали, надо будет вечером посмотреть, к чему эти похороны, – говорю я.
Майк забрасывает меня вопросами об этой программе, говорит, что у них тоже такая есть, – вроде хроника, а на самом деле всё подстроено. Это такой формат, стилистика, очень модно.
Лёнька упрямо бубнит про милицию, но Майк ему говорит: «This is a joke8», и сын сразу успокаивается. Расстаются они довольные друг другом, и Лёня вдруг делает то, чего давно не делал с малознакомыми людьми, – он жестом просит Майка наклониться и что-то шепчет ему на ухо, долго так шепчет. Потом вопросительно смотрит, ждёт ответа. Майк на мгновение задумывается, потом убеждённо говорит: «O’key, I’ll do it for you9». И протягивает Лёнчику руку.
– Я же говорил, он знает русский. Он всё понял и мне пообещал. – Лёнька в восторге, они с Майком понимают друг друга.
Выходя из квартиры, слышу, как Юрка выпытывает у Лёньки, что он там шептал Майку на ухо, а Лёнчик всё твердит: «Вот увидишь, сам увидишь!».
