Похождения Козерога - страница 45

Все в недоумении воззрились на эту пару. А незнакомец (он оказался егерем с соседнего кордона) вопрошает:

– И что же прикажете делать с вашим горе-охотничком? Забрался в мои угодья, и на моём озерке перестрелял моих подсадных уток. Ему бы сообразить, почему они после его выстрела не улетают. Нет, добил-таки всю привязанную птицу.

Егерь говорил, что хотел разбить ружьё об дерево, но уж больно хорошее оружие – жалко стало. Ну, разумеется, генерал, да и все остальные наши охотники принялись успокаивать рассерженного хозяина убитой подсадной птицы. Мол, готовы возместить, чем можно, потерю. Денег он не стал брать, а от снаряженных патронов, пороха, дроби, гильз не отказался. Этого добра ему отвалили, что называется, немерено. А потом усадили его за обильный стол и от души напоили и накормили. Однако, даже будучи пьяным, егерь горемычно ворчал, что подсадная утка у него особенная, выученная, она ему, как родная…

Охотничьи угодья – это великолепной красоты необъятные плёсы, залитые чистейшей водой, на метр-полтора глубиной. Какая же там божественная рыбалка с так называемым подсветом! Вот её-то я запомнил всю в деталях. Представьте: глубокая ночь, наша лодка бесшумно скользит по зеркалу неподвижных вод – это отец толкается на корме шестом – а я на носу просвечиваю глубины автомобильной фарой. Для её питания в лодке стоит аккумулятор. Что за прелесть эти картинки уснувшей природы, освещённые сквозь прозрачнейшую воду до жёлтого песчаного дна! Всё прекрасно видно, всё замерло у нас на глазах: луч света выхватывает из темноты всякую немыслимо зелёную травинку, ослепительно жёлтые с розовым кувшинки, замерших аспидно-чёрных жучков-плавунцов, мальков, висящих в водной толще блистающим серебристым облаком. Наконец, показалось главное чудо – длинное серое тело с блёстками, парящее над золотистым дном, едва пошевеливающее плавниками – щука. Она дремлет, не подозревая, что безжалостная рука человека сейчас оборвёт её мирное существование.

Отец откладывает шест, берёт острогу и с силой пронзает рыбину, пригвождая её ко дну. Такой добычей мы в ту ночь набили целый мешок, прибавив к щукам трех толстеньких золотистых карасей. Рыбалка шла удачно, однако природа приготовила нам сюрприз. В какой-то момент я, вперёдсмотрящий, прошептал:

– Пап, осторожней – впереди бревно.

Оно было обомшелое, зеленоватое, и со странными, конусообразными концами. Отец рыкнул и бросил мне:

– Держись!

Я непроизвольно схватился за борт, не понимая, что происходит. И только отметил боковым зрением, как резко воткнулась острога в это, обросшее мхом бревно. В тот же миг лодку чуть не перевернуло. Это «бревно» рвануло под днище нашего судёнышка. Отец с неимоверным трудом удержал острогу. А громадная рыбина, сумела освободиться от трезубца и уйти. Мы с изумлением и огорчением рассматривали сломанный зубец остроги.

– Такую страшилу острогой не возьмёшь, – сказал отец, – такую только из ружья можно добыть.

На будущий год он таки застрелил щуку-монстра. Из её хребта вырезали обломок нашей остроги.

Но вернёмся к рыбалке. По её окончании, мне доверили перебирать рыбу и нанизывать каждую под жабры на бечеву – это для того, чтобы опустить вязанки щук и карасей в озерную воду. Так рыба не испортится, ибо ещё живая. Занятие, ни весть, какое интересное, но требующее внимания. А я это упустил из виду. Потянулся за очередной рыбой, как вдруг в воздух взвился щурёнок и намертво вцепился острыми зубками в руку. Отец охотничьим ножом разжимал челюсти этого хищника. Мелкий был гадёныш, а ранка не заживала долго, и шрамик в виде серпа остался на всю жизнь.