Поиск смысла в жизни. Как наконец по-настоящему повзрослеть - страница 13

В такие моменты я не могу не думать о Джулии. Она провела всю свою жизнь, на шаг опережая ярость и депрессию, служа другим. Она чувствовала, что ее никогда не любили саму по себе, начиная с неполноценных родителей, нарциссического мужа и заканчивая нуждающимися детьми. Работа со своими снами, которую она начала делать из любопытства по рекомендации своего терапевта, привела ее к неизбежной встрече с огромным внутренним миром. Ее сны говорили о ее истории, ежедневных дилеммах и непрожитой жизни. Из этого непрекращающегося диалога она ощутила любовь, наконец-то из какого-то источника внутри нее, который заботился о ней, любил ее без всяких условий так, как она никогда не испытывала. Естественно, потребовалось время, чтобы старое эго, движимое страданиями от необходимости служить другим, чтобы чувствовать себя ценным, отпустило старую программу. Если Джулия на самом деле была любима, из какого-то глубокого места, не зависящего от эго, то ее прежнее чувство собственного достоинства и эксплуатация других, которую оно предполагало, тоже должны были уйти. Эта переориентация личности заняла время, потребовала проб и ошибок, но привела к тому, что Джулия стала жить более полной жизнью, в которой ее собственные потребности стали цениться так же, как и потребности других. Мы не можем недооценивать, что даже перемены к лучшему – это прорыв, смерть старого понимания и его постепенная замена чем-то большим.

Некоторые из нас, по понятным причинам, не хотят слышать даже эту весть о надежде и личностном росте. Мы хотим, чтобы наш старый мир, наши прежние представления и уловки были восстановлены как можно скорее. Мы отчаянно хотим услышать: "Да, ваш брак можно восстановить в первозданном виде; да, ваша депрессия может быть волшебным образом устранена без понимания причин ее возникновения; да, ваши старые ценности и предпочтения все еще работают". Это понятное стремление к тому, что называется "регрессивным восстановлением личности", лишь прикрывает растущую внутри трещину, и мы отправляемся на поиски другого паллиативного лечения или другого, менее требовательного взгляда на наши трудности. Вполне естественно цепляться за известный мир и бояться неизвестного. Мы все так делаем – даже когда щель между ложным "я" и естественным "я" становится все больше и больше, а старые установки все более и более неэффективны. Большинство из нас живут, заглядывая в свое будущее, делая выбор в каждый новый момент на основе данных и планов старого, а потом удивляются, почему в нашей жизни появляются повторяющиеся шаблоны. Лучше всего нашу дилемму описал в XIX веке датский теолог Сёрен Кьеркегор, отметив в своем дневнике парадокс: жизнь нужно вспоминать задом наперед, а проживать вперед. Не является ли самообманом продолжать делать одно и то же, но ожидать других результатов?

Для тех, кто готов встать в жар этого трансформационного огня, вторая половина жизни дает шанс вернуть себя. Они все еще могут с нежностью смотреть на старый мир, но они рискуют вступить в более широкий мир, более сложный, менее безопасный, более трудный, тот, который уже неудержимо рвется к ним.

Парадоксально, но этот призыв требует, чтобы мы начали относиться к себе серьезнее, чем когда-либо прежде, но совсем по-другому, чем раньше. Такой самоанализ невозможен без, например, большей честности, чем та, на которую мы были способны. В большинстве случаев мы приходим к этому моменту жизни, имея заниженное мнение о себе. Как однажды с юмором сказал Юнг, мы все ходим в слишком маленьких для нас ботинках. Живя в рамках суженного представления о своем путешествии и отождествляясь со старыми защитными стратегиями, мы невольно становимся врагами собственного роста, собственной широты души, благодаря повторяющемуся, связанному с историей выбору.