Крофорда поддержали почти все пирующие своим весёлым, почти дружным смехом. Николас слегка помрачнел, а Берг просто побагровел от ярости и вскочил со своего места. Однако глаза короля и Берга встретились, и старый капитан сел, понурив голову.
– И, на закуску, – съязвил Крофорд, уже вошедший в азарт исследователя чужой лжи, – Воины Берга напали на отряд гномьих горняков, которые спокойно отдыхали в лесу. В своем лесу – ведь гора Лоргаш уже несколько столетий принадлежит этому народу… На каждого гнома приходилось по пять бойцов Берга. Тут бы любой выиграл, но Берг умудрился потерять половину своего отряда, заставив их биться на тесной полянке, которая явно не могла вместить сотню лихих бойцов.
Закончив свою речь, Крофорд залпом осушил свой бокал и сел за стол, не дожидаясь никаких оваций. Однако он явно не ожидал их услышать – многие из присутствующих искренне аплодировали ему, а Берг, неуклюже совершив реверанс, спешно покинул этот пир.
Николас пристально посмотрел на Крофорда, вложив в свой взгляд всю злобу, на которую только был тогда способен. Однако юный капитан парировал это незатейливой улыбкой, после которой король не выдержал:
– Об этой битве не было ничего известно…
– Верно. Она ведь еще не вошла в историю, как одна из самых позорных битв нашего королевства. О ней знали только военачальники вашего отца и, конечно же, и сам Эревард.
Услышав имя своего отца, Николас снова побагровел и позвал своего советника, чтобы тот привел сюда музыкантов.
Пир продолжался, будто ничего и не было. Однако беда пришла, откуда ее совсем не ждали – после пира Николас вызвал капитана Берга и Крофорда к себе. Разговор был недолгим: Николас вручил медаль капитану Бергу и повысил его чин до генерала, прибавив:
– Ты опозорил моего военачальника, Крофорд. Теперь, чтобы смыть свой позор, он должен стать выше над всеми слухами, сплетнями и неудобствами, которые ты ему создал. Потому ты и останешься капитаном, дорогой Крофорд, когда он, – Николас сделал многозначительную паузу, – уже стал генералом.
Больше Крофорд ничего не помнил. Ему казалось, что после этого пира он словно и не жил, а лишь существовал… Его смысл жизни был утрачен, и только собственный отряд приносил ему радость. А теперь он должен был вести его на верную смерть, чтобы исполнить очередную прихоть своего безумного короля…
* * *
Он не заметил, как уже оказался в казарме. На нем уже была одета лёгкая боевая броня, полностью облегающая все его худое тело. Она могла защитить его от незначительных ранений, а треугольный щит, который он также захватил с собой, позволял ему думать о том, что он вернётся в Валнер хотя бы живым…
Покрутив свое крылатое копьё в руках и хорошенько рассмотрев себя в отражении, Крофорд одобрительно улыбнулся и вышел из казармы.
Прибыв на место встречи, капитан увидел весь свой отряд. Он был разделен на три части, каждая из которых была относительно самостоятельной. Первая часть – пехота, облаченная в тяжёлые доспехи, с громоздкими, защищающими почти все тело пехотинца щитами и длинными копьями наперевес. Вторая часть – арбалетчики, носившие лёгкую походную одежду неприметного цвета, затянутые тугими поясами, на которых висел подсумок с арбалетными болтами и кинжал, который нередко спасали их в пылу битвы. А третья часть отряда всегда радовала глаз Крофорда – это была конница, его маленькая гордость. Суровые войны, одетые в броню среднего веса, имели в своем арсенале и длинный стальной меч, предназначенный для ближнего боя, и маленький тисовый лук, на случай ранения лошади или отступления. Кони также были защищены прочными доспехами, не сковывавшими их движения.
