Так, набирая номер, передавая трясущимися руками необходимые документы, Настя вроде бы успокоилась, вздрагивала лишь временами. Цвет лица из зеленоватого стал обыкновенно бледный.
Не так и плохо в её ситуации, подумал Роман. О своей ситуации он не думал, не сейчас.
Через несколько часов пожарные расчёты отъезжали от места происшествия. Зеваки, коих набралось немало, и их не пускали за зону оцепления, разбредались по домам. Родственников пострадавших отвезли в местный Дом Культуры для беседы. Олег докуривал вторую пачку сигарет.
Роман, после разговора с начальником по пожарной безопасности, молча смотрел на отблески огня, на душе его было удивительно спокойно. Временное затишье перед бурей, эдакий манёвр нервной системы, чтобы не сойти с ума.
Взгляд упал на перекорёженную газель. Роман вспомнил, как не своим голосом закричала Настя, увидев эти железки. Как вместо того, чтобы двинуться к Олегу, оценить масштаб происшествия, он держал в руках Настю, оказавшейся на удивление сильной и голосистой настолько, что суматохе оборачивались люди, в удивлении глазели, как владелец компании удерживает брыкающуюся молодую женщину, которая кричит, пытается кусаться.
Потом Роман встретился глазами со своим водителем Анатолием, тот показывал на ошарашенного парня, в рваной футболке, грязного, но вполне живого, точно невредимого, в котором Роман узнал того, кто вчера целовал Настю. Парень придерживал одной рукой грузную женщину, цепляющеюся за него, не давая двинуться с места, а он терпеливо держал бутылку воды, давая пострадавшей напиться, пока к ним не подбежал фельдшер скорой помощи и буквально не оторвал женщину от парня.
Только тогда парень, Иван, подошёл к Насте, и Роман едва не оглох от её отчаянного крика. На счёт «три» он передал её на руки мужу, а сам отправился в своё настоящее. В море проблем, которые предстояло решить.
К своему удивлению, он увидел Настю позже, когда ему пришлось успокаивать взволнованных родственников, усаживать их в подошедшие автобусы. Она стояла рядом и беззвучно подавала списки работников, находящихся на смене в это время, говорила с представителями МЧС, штатными психологами, в итоге, как-то само собой, взяла общение с взволнованной толпой в свои руки. В Насте видели «свою», ей доверяли, её слушали, в отличие от представителей власти или руководителей производства, вызывающих лишь гнев толпы.
Роману Дмитриевичу предстояло отправиться в Дом культуры, говорить с людьми, а в тот момент у него были другие неотложные нужды, сотни проблем, которые необходимо решить немедленно. Невольно он проникся организаторскими способностями своего помощника. Скворцовой Анастасии Павловны. Насти.
От Дома культуры, где собрались люди, до места происшествия несколько километров, чувствовался запах гари, столб дыма был отчётливо виден на фоне ночного неба. Роман, после беседы с родственниками, обещаний помочь каждой семье, смотрел в сторону некогда современного цеха и боролся с желанием закурить. Бросил лет десять назад, в экстренных ситуациях руки сами искали в брюках, бардачке машины пачку сигарет. Не бывает бывших курильщиков.
Настя, до этого вывешивающая обновлённые списки пострадавших на деревянный, видавший виды стенд, подошла к Роману, видимо, хотела что-то сказать, но молча посмотрела туда же, куда смотрел владелец компании.
– Вот, смотрю, Настюш, как горят деньги, годы работы и репутация. Хорошо горят, дотла.
