- Наших бьют! - крикнул Бодровский прежде, чем успел подумать. И зачем-то прихватил ветровские тапочки.
По лестнице на третий этаж они неслись втроём. Ветров, Бодровский и тот парень с шестого курса, что принёс новость. Больше никто ввязываться не захотел. Но было ясно, что сейчас доложат. Рыжий мелкий Миша Весёлкин - спец по докладам. Авторитет у начальства зарабатывает.
В гальюн Ветров-младший ворвался с диким криком. Бросился в месилово. Бодровский снова не успел подумать. Кинулся следом, размахивая направо и налево резиновыми тапками сорокового размера. К тому моменту, как прибежали дежурные офицеры, они уже стояли спина к спине. Высокий крепкий Виктор и двое мелких - Юрка и Вадим.
*сампо - самоподготовка
**болельщики ЦСКА
***увольнение
6. Глава 5
5.
Фраза "водой не разольешь" подходила к этой дружбе во всех смыслах. И в переносном, потом у что Вадим стал для Юры якорем, окончательно привязавшим к училищу, буксиром - вместе осваивать науки оказалось сподручнее, и по настоящему близким душой человеком, которому было не страшно себя доверить. С той памятной драки они ещё её единожды отстаивали свое мнение кулаками. Вадим урок усвоил. Молотил теперь обидчиков в корпус, не оставляя следов.
Но и в прямом смысле Ветрова и Бодровского вода на летней практике не разливала. Плыли бок о бок дистанцию в километр на открытой воде. Гребли синхронно в шлюпках. И блевали за борт в свой первый настоящий шторм, потом стучали зубами от холода, пока меняли промокшую насквозь одежду, тоже вместе.
К пятому курсу они превратились в отличную команду. И в жизни, и в учёбе, и в спорте. У Ветра к тому времени брат уже выпустился и уехал в Калининградское училище. Так что в увольнение Вадим если ходил, то только с Бодровским за компанию. У Ветрова в Питере никого не было.
К параду в тот год готовились очень трудно. Весна была холодная, сплошные дожди. С одной стороны хорошо - смывался грязный тающий снег, а с другой - поди помаршируй в шинелях под холодным ливнем. Иногда репетиции отменяли. Но особо никто скидок пацанам не делал.
Накануне парада отпустили в увольнение. Юрка с Вадимом собирались прогуляться. Дождь почти кончился наконец. Хотя с крыш ещё текла вода, выливаясь мутными потоками в ливневые колодцы.
- Ветер, стой, люк открытый! - дёрнул Юрка друга за рукав, чтобы тот не провалился.
- Блин... Надо закрыть. Он, наверное, тяжёлый.
- Ну, дык, чугуний - это тебе не люминдрий! Давай вместе.
- Стой! Там собака!
- Где? - не понял Бодровский.
- Там. В люке. Смотри!
И точно. Чёрный как уголь пёс стоял уже по горло в воде. Выбраться не мог. Высоко. Уже даже и не скулил.
- Двигай, Бодря, крышку.
Руками поднять не получилось. Толкали ногами, делая упор в землю. Ветров полез внутрь по хлипкой железной лесенке, так похожей на трап. Подхватил пса вокруг туловища одной рукой, другой держался. Вода с собаки текла потоками. Вадим стоял по колено в ледяной воде. Бодровский - на коленях в луже возле люка подхватывал несчастного пёселя.
Тот оказавшись на свободе отряхнулся так, что аж голову Юрке забрызгал. Вид у всех троих был совсем не парадный. Ребята ногами еле-еле вернули крышку люка на законное место. Пёс от радости вилял хвостом и лез облизывать своих спасителей.
- Ах ты, лохматый! Ты хороший, - чесал Бодровский его за ушами, - Знаешь, Ветер, я когда-нибудь обязательно заведу собаку.
- Где ты её заведешь? На боевом корабле?
