Сначала была боль. Резкая, колющая боль в груди, будто кто-то впился когтями вглубь и скребет с дикой скоростью. Да, именно когтями, острыми и жгучими.
Потом постепенно стали возвращаться другие чувства. Заломило шею от неудобной позы и невозможности повернуться. Рот наполнился солоноватой жидкостью. Ужасно хотелось её выплюнуть, но открыть рот Надя не решалась. Что-то такое лежало сверху у неё на лице, что-то сыпучее. Глаза она тоже по этой причине боялась открыть. Она зажмурила их ещё сильнее, опасаясь, что в них что-нибудь попадет.
А тут ещё прорезалось чувство обоняния. Невыносимая вонь вдруг словно неоткуда, обрушилась на неё, заполнив все поры. Запах разложившейся плоти и гнили.
Где это она?
Голова тяжело приподнялась и снова упала. Больно! Осторожно подняв руку, она провела ею по лицу, сняла какую-то ветошь и вдруг поняла, где находится!
Вспомнила, что случилось с ней, и что запомнила она, падая с огромной высоты в податливое месиво.
Она на свалке!
На самой настоящей мусорной свалке! И в любой момент её может всосать эта жижа из разлагающихся отбросов и падали!
Ужас охватил Надю. Стараясь не делать резких движений, она попыталась опереться на что-нибудь прочное и твердое. Левая рука нащупала что-то, за что удалось зацепиться, и Надя осторожно стала подтягиваться в сторону опоры. Глаза её все еще были закрыты. Надя не могла заставить себя открыть их, в страхе увидеть своих мучителей, но прислушавшись к мертвой тишине, поняла, что одна и осторожно разлепила один глаз. Второй открыться не смог из-за заплывшей скулы.
Так и есть. Она на свалке, глубоко в пропасти и левой рукой держится за выступ скалы. Господи!
Если сорваться, то внизу просто болотная жижа. Ведь это овраг. Её засосёт в одно мгновение!
От ужаса Надя снова закрыла глаза. В нос била отвратительная вонь от разложившихся отбросов, и ещё запах крови. Её крови. Она чувствовала, как сочится она из ран на груди, как собирается во рту, от раны на внутренней стороны щеки. Кровоточили разбитые губы, выбитые зубы.
Надя сплюнула. Немного полегчало, и Надя постаралась по возможности спокойно оценить положение.
Сколько она тут лежит?
Если горизонт темнеет и скоро наступит ночь, то значит, она пролежала тут без сознания весь день?! Ведь когда её бросили умирать, на небе светало.
А что было до этого?
Надя вспомнила, как несли ее, перекинув через плечо к воротам. Мелькнула в воспоминаниях Зина, лежащая на земле в неестественной позе, как сломанная кукла. Вспомнила, как захлопнулась за ней дверца отъезжающей машины и зарево горящего дома.
В этом страшном доме исчезли Лёня и Николай.
Потом тьма поглотила на время рассудок, и беспорядочные обрывки сознания только наполнили страхом.
Мелькали жуткие уроды с ножами в руках, полицейская форма в капельках росы. Глаза черные, как уголь, на бледном красивом лице. Лицо ухмыляется. «Как видно драгоценности не стоят её груди», слышит она голос и все тонет в издевательском хохоте. А боль в груди лишает разума. Языки пламени не дают рассмотреть похотливые лица. Огонь всюду! Он близко, он обжигает!
Надя вскрикнула и очнулась.
Сумерки тяжело опустились и словно придавили к земле.
Надя глубоко вздохнула и выплюнула противную горечь во рту. Глаза ее сузились, и словно остекленели. Она крепче ухватилась за выступ обеими руками и осторожно подтянулась ближе к скале. Получилось.
