Бригадир уперся ногами в два валуна и обеими руками схватил веревку. Венсан оттолкнулся от склона и с поразительной скоростью заскользил вниз. И вскоре исчез за массивными выступами. Серван затаила дыхание; ожидание казалось бесконечным. Хотя на деле прошло всего несколько минут, но на конце веревки время словно замерло.
– Он отцепился, – неожиданно произнес Матье. – На том конце больше никого нет…
Позабыв про тошноту и электрические разряды, пульсировавшие вдоль голеней, Серван подбежала к обрыву. Волнение заставило ее позабыть об опасности. Не увидев проводника, она схватила рацию и попыталась связаться с ним:
– Венсан? Вы меня слышите? Как там Пьер?
Ответа не последовало. Тревога внутри ее нарастала.
– Венсан?
На другом конце по-прежнему тишина. Мучительная неизвестность.
– Я спускаюсь! – неожиданно заявила она.
– Что? – в изумлении произнес Матье. – Остановись! Ты ждешь здесь…
На глазах у обомлевшего молодого коллеги девушка схватилась за веревку и, глядя прямо перед собой, прыгнула в неизвестность. Главное – не смотреть вниз. Она даже не подумала обмотать веревкой талию. Так что если она ее отпустит, прыжок ее станет поистине хрестоматийным примером глупости.
Матье стремительно подхватил веревку.
– Поднимайся обратно! Ты забыла привязаться! – крикнул он.
Никакого отклика. Серван его не слушала. Не слушала она и свой страх.
Чем дальше ноги скользили по каменистому склону, тем рокот потока становился все громче. Впиваясь пальцами в нейлон, Серван спускалась необычайно быстро. Опустившись на несколько десятков метров, она встала на скалу, нависавшую над ревущей рекой. И поняла, что содрала кожу на ладонях. Но сейчас это не имеет никакого значения, боль даст о себе знать потом.
Осторожно продвигаясь вперед, она старалась не поскользнуться на мокрых от утренней росы камнях. Ее мышцы, твердые как камень, дрожали от уколов адреналина.
Наконец она разглядела Венсана, опустившегося на колени рядом с Пьером.
Преодолеть еще несколько опасных метров и, сделав над собой усилие, изгнать страх и присоединиться к ним.
Конец пути.
– Боже мой! – прошептала она. – Венсан…
Смотреть на это было невыносимо.
Он обнял изломанное, истерзанное тело, словно хотел успокоить его боль.
Марионетку, с которой поиграли, а потом разломали ради забавы.
Тело, уже остывшее. Уже давно. Душа уже отлетела навсегда.
Он прижимал к груди дорогое для него существо.
Испытывая и гнев и отчаяние одновременно, он замер, ощущая свое бессилие.
И внезапно удивился тому, что ненавидит тех, кого так любил.
Кого надеялся любить вечно.
Тех, кто только что уничтожил одного из своих детей.
* * *
На долину обрушился проливной дождь. Слезы неба и горных вершин, уходящих в бесконечность.
Траур охватил все клеточки огромного мира, проникая в сердце каждого подобно стальной игле.
Показалась деревня. Венсан включил «Зиму» Вивальди, зазвучавшую еще печальней, чем обычно, и свернул в направлении Анколи. Отныне все зимы станут для него символом печали.
После того как вертолет увез Пьера в госпиталь в Бриансоне, он оставался с Надей. Вечером на смену прибыла семья, и он предпочел исчезнуть. И оказался один на один со своим безмерным горем. Совсем один, как никогда раньше.
Потому что Пьер всегда был рядом. Всегда.
Но больше этого не будет. Никогда.
Ему хотелось кричать, выть. Но слезы, сдерживаемые с того самого утра, не хотели прийти и облегчить его боль.
