Добравшись до дома, он сел на ступени террасы и, не в силах двинуться дальше, остался под дождем среди разбушевавшейся стихии. И тогда его слезы смешались с рыданиями неба. Галилей, тоже не обращавший внимания на проливной дождь, положил голову на колени отчаявшегося хозяина. Не зная причины страданий, пес чувствовал всю глубину горя и разделял его.
Венсан плакал долго. Постепенно он успокоился. Закрыв глаза, он слушал пение ветра, который в этот вечер подражал интонациям Пьера.
Открыв глаза, он увидел на дороге свет фар. Интересно, кто явился нарушить его уединение?
Спустя мгновение он узнал маленький автомобильчик Серван. Девушка быстро бежала к дому, словно струившийся с неба дождь обжигал ее. В неподвижной, поливаемой дождем фигуре на краю террасы она скорее угадала, чем узнала, Венсана.
– Венсан, довольно, надо идти в дом! – Она схватила его за руку. – Идемте, вы совсем промокнете! Идемте!
Но почему он должен куда-то идти? Ему не хотелось ни говорить, ни шевелиться, а у Серван недоставало сил увести его.
– Идемте же, черт возьми! Вставайте… Венсан, прошу вас! Идемте в дом…
– Оставьте меня в покое! – ледяным тоном произнес он. – Оставьте меня…
Она отошла на несколько шагов и, закрыв лицо руками, медленно сползла по стене; ей явно было очень плохо, но причины ее страдания Венсан понять не мог.
Он был поглощен собственным несчастьем.
Наконец он встал и пригласил ее войти внутрь. Не говоря ни слова, разжег огонь, поставил кипятиться воду. Застыв у дверей, промокшая с головы до ног, Серван растерянно озиралась, дрожа от холода.
– Садитесь поближе к камину, – приказал Венсан. – Сейчас я принесу вам сухую одежду.
– Не стоит беспокоиться…
– Не спорьте!
Прежде чем сесть, поджав ноги, у камина, где занимался огонь, она стянула куртку.
– Я иду переодеваться, – промолвил проводник. – И сейчас принесу вам сухие шмотки и полотенце.
Он быстро вернулся с банным полотенцем, брюками и футболкой:
– Переодевайтесь.
И исчез. Воспользовавшись его отсутствием, Серван, с трудом сдерживая стук зубов, быстро натянула на себя сухую одежду.
Спустя несколько минут они уже пили горячий чай, устроившись на полу перед камином.
Странная ситуация. Венсана стесняло ее присутствие; он не привык ни с кем делиться своими несчастьями. Однако у него не хватало сил выставить ее за дверь.
– Я не хотела вас беспокоить, – неожиданно тихо проговорила Серван. – Но я не знала, к кому мне пойти… У меня здесь нет никого, кроме вас…
Он с удивлением посмотрел на нее: ему никогда не приходило в голову, что он может помочь кому-то преодолеть горе. Наконец он сообразил, какая боль терзает ее так сильно, что заставила приехать сюда.
– Вы в первый раз увидели труп? – спросил он, вороша дрова в камине.
Всхлипнув, она кивнула.
– Вчера вечером я проходила там, – призналась она. – И ничего не увидела… А если бы увидела, может, можно было бы…
– Ничего нельзя было сделать. У него проломлен череп, он умер мгновенно. Вам не в чем винить себя. Вы не в ответе за его смерть, Серван.
Однако стереть отпечатавшуюся в мозгу картину не так-то просто. Тело Пьера в неестественной позе… Венсан, обнимавший его… И слезы Нади. Эти картины преследовали ее неотрывно.
– Как там его жена? – спросила она.
– А вам как кажется? – резко ответил Венсан. – У нее дети, а потому нет выбора. Она должна держаться. Но она сильная, очень сильная.
– То есть сильнее меня?
