— Марина, — поправляю соседку.
Выходит немного раздраженно, потому что я ей сто раз говорила так меня не называть. И, уверена, сестра тоже, но у Ритки удивительная способность слышать через слово и только то, что ей нравится. Хотя надо признать, что этот навык я бы не прочь у нее перенять. Чертовски полезная штука.
— А, это ты, — она открывает дверь пошире и оценивающе проходится по мне взглядом, теряя всю напускную любезность. — Вечно я не угадываю, — ее низкий хохот проносится по лестничной клетке и пугает Марселя.
Беру уже было поджавшего губешки сына на руки и заранее начинаю укачивать. Полдня — и я уже почти боец спецназа, а не мать, предупреждаю сирену заранее.
— Хотя сразу надо было понять, — описывает пальцем в воздухе полукруг, как бы обозначая мой новый облик с розовыми волосами. — Фух, слава яйцам, — продолжает бывшая соседка. — А то мы с твоей сестрой… кхрр, — проводит пальцем по горлу, пытаясь что-то изобразить. — Того. Ну, ты в курсе.
Что означает это ее красноречивое “кхрр” я не понимаю. Они не так, чтобы закадычные подруги, конечно, но и я с Риткой общалась по верхам. Поржать над очередным мужиком, оказавшимся не готовым к ее темпераменту — всегда за, но на чай по-соседски это никогда не переходило.
— Не знаешь, где сестра? — решаю сразу взять быка за рога. У меня тут младенец в пяти минутах от очередного затяжного скандала на руках и терпение с горсточку после двухчасовой прогулки с тяжеленой коляской.
— Сто лет ее не видела! — фыркает.
— А Славку?
— Этот дрыхнет ещё, всю ночь по сетке рубился, — машет рукой, словно очевидные вещи объясняет. — Я и сама только встала, — снова прикрывает рот рукой, подавляя зевок.
Я опускаю вопрос о том, откуда она это знает, честно говоря, плевать, даже если она вместе с ним немцев под Берлином бьет, и снова спрашиваю про Машку.
— Так что, сестра уехала куда-то?
— Ну да. Давно. Больше года уже как, — вглядываясь в мое лицо, неуверенно говорит Ритка. — Вы ж квартиру сдали!
— Как? — чуть снова не оседаю на пол.
Как сдали? Бабушкино наследство? Наш единственный дом?
— Ты это… нормально все? — потирает голые руки, недоуменно на меня поглядывая.
Я пытаюсь справится с очередным шоком своей новой жизни. За каким чертом надо было сдавать трешку чуть ли не в центре? Хотя в голове сразу возникает предположение, что, если я вляпалась в ипотеку, она могла помочь мне с выплатами. Да, так бы она и поступила, определенно. Но… куда делась сама? Куда ты свалила, Машка, оставив меня в лапах угрюмого йети?
— У меня амнезия, — слабо ворочая языком, признаюсь.
Вообще, озвученный вслух, этот диагноз звучит, как полная дичь. То, что просто не может случится с обычным человеком, да? Не вот так, среди обычной жизни мегаполиса. Но произносить его хотя бы мало-мальски знакомому человеку, кажется не таким диким, как совсем постороннему.
— Да ты гонишь, — восхищенно распахивая свои глаза, присвистывает Ритка.
— Серьезно, — горько усмехаюсь. — Ни черта не помню за последние полтора года. Даже его, — кидаю взгляд на Марселя, притихшего в меня на руках.
Занялся собственной шапкой и очевидно, вкуснющими завязками, судя по тому, что одна из них уже у него во рту. Боже.
— Твой?
— Похоже, — пожимаю плечами, поправляя съехавшую набок шапочку сына и вытягивая из его рта обслюнявленный шнурок.
Каковы шансы, что он не окажется там снова?
— Прикол. Нет, реально ничего не помнишь? — соседка прищуривается, оценивая мой внешний вид. — Это кто тебя так? Муженек? — кивает на лицо, очевидно, соотнося мое живописное лицо и слова.
