Девушка резко развернулась и почти бегом выбежала из бара.
Фрэнк стоял за кассой, как истукан. Он был растерян, что его глупая шутка так подействовала. Локи не мог упустить возможность:
– Знаешь, Фрэнк, мне доводилось делать ужасные вещи. Я, как и ты, терпеть не могу окружающих. Но эта девушка… За что ты так с ней, Фрэнк?
После этих слов Локи постарался сделать самое чистое и невинное лицо и глаза, полные непонимания. Он посмотрел на бармена и повторил:
– За что???
– Иди к черту!
Фрэнк рассерженно отбросил листок с объявлением и ушел куда-то в сторону кухни.
– Собачка, Фрэнк! Что тебе сделала собачка?!
С кухни послышалась ругань. Слова Локи достигли нужных ушей. Бог Ночи ликовал. День начинался отлично. До разгрузки ящиков было еще несколько часов свободного времени, чтобы поспать. Локи уже собирался идти к себе в подсобку, но потом все же поднял с пола листок. На фотографии был изображен видавший виды пес с неряшливой жесткой шерстью. Асгардец взял за барной стойкой липкую ленту и закрепил объявление на виду у посетителей.
Коридор Асгардского дворца то и дело оглашался треском и звоном. Стражники, стоящие у плотно закрытой узорчатой двери, заметно нервничали. Внутри покоев, которые им было поручено охранять, словно бушевал ураган. Было слышно, как на части раскалывается мебель и летит на пол посуда.
В отдалении на галерее послышались шаги. К часовым приближался начальник дворцовой стражи. Поравнявшись с дверью, он спокойно произнес:
– Все шумит?
Ответом ему был очередной громкий треск.
– Странно. По моим подсчетам, у него уже не должно остаться целой мебели. Видимо, доблестный сын Одина пошел по второму кругу и теперь крушит обломки.
В этот момент внутри все стихло. Караульные почти хором издали вздох облегчения, как вдруг изнутри на толстую, обитую металлом дверь налетело что-то с такой силой, что резное дерево затрещало. Из охраняемых покоев раздался взбешенный голос, больше похожий на бычий рев:
– Бьёрг, старый мерзавец! Чтоб ты провалился!
Начальник стражи огладил аккуратно подстриженную черную бороду, в которой уже пробивалась седина.
– И я рад встрече, Тор Одинсон. Как поживаешь?
– Немедленно выпусти меня, поганый пес! – снова раздалось изнутри.
– Я не могу, ты же знаешь. По приказу Всеотца ты должен пребывать в своих покоях.
Резные двери снова зашатались, осыпаемые градом ударов с той стороны.
– Да сколько же еще мне здесь сидеть?!
– Ну, – задумчиво протянул Бьёрг, засунув большие пальцы под ремень, на котором висел меч в нарядно украшенных ножнах, – пока Один не скажет, что я могу снять караул.
Изнутри вновь раздался грохот и скрежет. Было ясно, что, не получив желаемого ответа, пленник снова принялся крушить свою темницу.
Бьёрг усмехнулся, а затем спросил у одного из караульных:
– Все тихо? Никто не приходил, ничего странного не говорил?
– Не было никого. Тишины, конечно, тоже нет. Он буйствует там, не смолкая. Откуда только силы берутся?
Начальник караула посерьезнел:
– Да ты не забывай, кого охраняешь. Его силами Асгард стоит и стоять будет, да хранит нас Всеотец. Ну, а что до шума, так это вам, чтоб не заснули тут.
Второй караульный, тот, что был помладше лицом, осторожно спросил:
– А если он дверь вышибет? Вон как колотится. Он же нас переубивает здесь.
На это Бьёрг только хитро улыбнулся:
– Не вышибет, не трясись. Сам Один Всеотец наложил на нее чары. Она открывается только снаружи, да и то не всякому. Так что дверцу эту, – он погладил ладонью резной узор на дереве, – держат не петли и замки. Она крепка благодаря своей магии. Но вам не следует расслабляться. Никого без моего ведома и близко к двери не допускать. Ясно вам?
