Тем более меня наверняка считали сгинувшим в тайге, давно уже прекратив бесплодные поиски. Однако, как говорил наш прапорщик, лучше перебдеть, чем недобдеть.
А если поразмыслить, какое мне вообще дело до сына Джо? Я эту семью ещё пару недель назад и знать не знал, а сейчас готов впрячься за парня, словно за своего близкого родственника. Никогда не мог оставаться равнодушным к судьбе даже малознакомых людей. Эх, сгубит меня когда-нибудь моя доброта!
Оставался вариант с тотализатором. По идее, я должен что-то поднять, не настолько же серьёзные изменения в американской истории из-за моего здесь появления, чтобы Джо Луис проиграл бой. Правда, половину выигрыша обещал Лейбовицу, которого кидать не собирался. Наскребётся ли тысяча моего выигрыша, чтобы помочь Майки? Ставил-то сотню, может, общий выигрыш составит всего пять сотен.
Куда ни кинь – всюду клин. Но можно же ведь что-то придумать!
Я снова невольно посмотрел на визитную карточку пресс-секретаря Уорнера. Может, рискнуть? Мой мозг стал лихорадочно соображать, как свести риск к минимуму, и в итоге я остановился на одной достаточно привлекательной идее. На следующее утро я заявился к Лейбовицу и спросил разрешения позвонить в Голливуд. Тот понимающе кивнул, ничем не выказывая своих чувств, и оставил меня с телефонным аппаратом наедине.
Трубку на том конце провода подняли после третьего гудка.
– Это Ефим Сорокин, – представился я и добавил: – Тот самый, что сопровождал мистера Лейбовица.
– А, вспомнил вас, мистер Сорокин. Это вам мой босс предлагал роль в новом фильме.
– По этому поводу я и звоню. Предложение мистера Уорнера ещё в силе?
– Думаю, да, кастинг ещё не закончен, но съёмки должны начаться уже в следующем месяце. Вы хотите принять участие в кастинге?
– Пожалуй… Только скажите, сколько примерно мне заплатят, если я получу роль?
– Такие вещи по телефону не обсуждаются. Тем более роль нужно ещё получить, а это зависит от того, понравитесь ли вы кастинг-директору и режиссёру. И это точно будет не одна из главных ролей, они отданы Джеймсу Кэгни и Пэту О’Брайену. Но, смею вас заверить, даже играющие второстепенные роли обычно меньше трёх тысяч за фильм не получают.
Переведём на гонорары начала XXI века – получится примерно тридцать тысяч за второстепенный образ. Что, в общем-то, совсем не плохо. Хотя не факт, что мне вообще не предложат эпизод с гонораром статиста. Но попытка, как говорится, не пытка.
– Хорошо, я согласен пройти кастинг. Когда вылетать?
– Хоть сегодня. Протянете ещё неделю – и на попадание в фильм можете не рассчитывать.
Уф, ещё только 5 утра, а жара уже такая, что рука невольно потянулась к стоявшему на прикроватной тумбочке вентилятору. Надо было всё же открыть на ночь окно. С вечера меня остановило только то, что номер находился на первом этаже дешёвого мотеля и окно выходило в более-менее зелёный дворик, а хозяин предупредил, что ядовитые рептилии нередко заползают через окна, просачиваясь даже сквозь москитные сетки. Мне же совсем не хотелось проснуться среди ночи с гремучей змеёй в постели. Уж лучше рядом с какой-нибудь симпатичной мулаткой.
Я перевернул подушку влажной стороной от себя, надеясь ещё немного поспать под более-менее прохладными волнами воздуха, идущими от вентилятора, но сон уже не шёл. Сегодня мой первый съёмочный день, и неудивительно, что я испытывал некое волнение. Хотя, казалось бы, пережил столько всего и в прошлой реальности, и в этой, что меня уже ничем не проймёшь, а вот гляди ты!
