Их молчаливое общение часто напоминало мне о нас с Невио.
Однако мыслительные процессы отца и Нино, пожалуй, были более схожи, чем наши с Невио.
Я сглотнула, вспомнив мамины слова.
– Спасибо, Нино. Ты обработал мою рану. Я ценю это.
Он наклонил голову:
– Не за что.
– Знаешь, я тебя не боюсь, – заявила я, прежде чем он успел удалиться.
Он с интересом уставился на меня, на его губах появилась натянутая улыбка.
– Тебе не нужно бояться никого из нас. – И закрыл за собой дверь.
– Тебе нужно постараться уснуть, – прошептал папа, сидя на краю кровати и не прикасаясь ко мне.
Он собирался встать, но я поднялась и прижалась к нему. Путь он не думает, что мои чувства к нему изменились.
Сначала он был напряжен, но потом крепко обнял меня и глубоко вздохнул.
– Я люблю тебя, папа.
Отец поцеловал меня в висок:
– А я люблю тебя больше жизни, дорогая моя. Никогда не забывай об этом.
Я согласно кивнула. Я никогда не сомневалась в его любви, даже в подвале.
– Вокруг тебя тьма, непроглядная, как ад, и как бы я ни старался защитить тебя от нее, она неизбежно коснется тебя, потому что ты – часть Семьи. Но клянусь, что позабочусь о том, чтобы никакая другая тьма и близко не коснулась тебя.
Я закрыла глаза, слушая, как ровно бьется его сердце.
Мне стало любопытно, что чувствовали мама и Киара, зная, какими были папа и Нино. Они выбрали их, несмотря на то, кем те являлись. Я и не предполагала, что когда-нибудь смогу быть с кем-то подобным. Я всегда любила семью. Я не выбирала родных и близких.
Но выбрать кого-то, кто был способен на такие ужасы, на акты крайней жестокости? Я не смогу.
Мужчины в моей семье – воплощение плохих людей. Невио, моя вторая половина, вероятно, являлся наихудшим из них.
Но любовь неизбежна.
* * *
Казалось вполне естественным, что я влюбилась в мужчину, который являлся таким же плохим, таким же жестоким, как и те, кто меня вырастил.
Амо
Семнадцать лет
Я нанес сильный удар Максимусу в живот. Он хмыкнул и попытался атаковать в ответ, но я блокировал его боковой выпад. Мы тренировались вместе много лет и хорошо знали друг друга.
Максимус один из немногих парней, которые со мной почти одного роста. Драться с ним иногда непросто, что приятно.
– Тренировка окончена! – крикнул папа, входя в семейный тренажерный зал.
Мы с Максимусом остановились и обменялись растерянными взглядами. Голос отца звучал очень сердито.
Максимус приподнял темную бровь и схватил полотенце, висевшее на его плече.
– Что ты сделал?
Нас иногда принимали за братьев, поскольку у нас обоих черные волосы. Однако мои глаза были серыми, как у отца, а Максимус унаследовал янтарный цвет радужки от своего. Я на год старше, мы являлись лучшими друзьями на протяжении десяти лет. Раньше Примо, младший брат Максимуса, почти всегда присоединялся к нам, но теперь у него имелась своя компания друзей.
Я хмыкнул. Список возможных неудач был слишком длинным, чтобы выбрать что-то одно.
Гроул – отец Максимуса – поднялся со скамьи для жима лежа, кивнул моему папе в знак приветствия и жестом пригласил сына подойти к нему.
Максимус покинул боксерский ринг и подбежал к родителю, а я направился к своему отцу.
– Нам нужно поговорить, – сказал папа напряженно.
Что я еще натворил?
Я последовал за ним в раздевалку. Дядя Маттео уже сидел там, а это означало, что дело касалось Семьи, а не простых неурядиц. И когда он не поприветствовал меня обычным подмигиванием и ухмылкой, я понял, что обречен. Папа жестом попросил одного из солдат оставить нас наедине.
