– Создавать красивые шрамы – особый талант Максимуса.
Она сузила глаза, пытаясь сосредоточиться.
– Он был твоим другом.
– Он и есть мой друг, – поправил я.
– Он все еще твой друг?
– Да, у него такие же шрамы, как у меня. Ну, не такие красивые, конечно, – пошутил я.
Она рассмеялась, и что-то шевельнулось у меня в животе. Несмотря на холод в камере, мне стало чертовски жарко.
– Почему вы причинили друг другу боль?
– Мы пытали друг друга, чтобы стать сильнее. Он собирается стать головорезом при своем отце.
– Он мой двоюродный брат.
Я всегда забывал, что Максимус являлся родственником Фальконе, что его отец – сводный брат Римо. Даже сейчас подобное не укладывалось в голове. Папа позаботился о том, чтобы я ни единым словом не упомянул Гроула или Максимуса. Грета, однако, судя по голосу, не возражала.
– Пытки сделали тебя сильнее? – спросила она с искренним любопытством.
– Да. Но с тех пор мы с ним сражались со многими врагами и выдержали гораздо больше боли, чем от ножа друг друга.
Ее взгляд скользнул к двери, и она прикусила губу. И пошевелила пальцами ног, но я сомневался, что она это осознала. Я обхватил их ладонями, чувствуя, какие они ледяные на ощупь.
Грета повернула ко мне голову, на ее лице отразился вопрос.
Я поднял руки. Мне не следовало прикасаться к ней без разрешения.
– Нет, это было приятно.
Мое сердце ликовало, когда я обхватил ее маленькие ножки, надеясь согреть их ладонями.
– Ты переносишь мою близость лучше, чем я думал. Учитывая, что ты с криком убежала при виде меня.
Она привычно наклонила голову. Выражение ее личика стало напряженным, как будто она пыталась решить сложное уравнение. Грета опустила подбородок на колено и еще раз глубоко вдохнула запах моей рубашки.
Черт бы меня побрал.
– Я не знаю, что в тебе такого, но… – Она пожала плечами и умолкла. А потом лукаво улыбнулась. – И я не убегала от тебя. Когда ты открыл дверь в мою балетную студию, то позволил Момо удрать. Я пыталась поймать его. Вот почему умчалась так быстро.
Я заморгал. Кто такой Момо, черт возьми?
Должно быть, она прочла вопрос на моей физиономии, поэтому продолжила:
– Моя собака. Он всего боится, а ты являешь собой очень устрашающее зрелище для маленькой собачки. – Она хмыкнула. – Для большинства людей, наверное, тоже.
Я покачал головой, готовый рассмеяться:
– Надеюсь, он в порядке.
– Уверена, он мог столкнуться с кем-нибудь из твоей семьи.
– Он боится почти всех.
Умный пес.
– Может, он пошел к Киаре, но она в библиотеке в своем крыле, поэтому сомневаюсь, что он смог бы до нее добраться.
– Он не может покинуть территорию?
– Нет, но он мог пораниться, пытаясь улизнуть. – Она ненадолго задумалась. – Тебе повезло, что Медвежонка не было в студии. Он бы напал на тебя. Он кане-корсо.
Я предполагал, что это порода собак, но никогда о ней не слышал, несмотря на дружбу с Максимусом. У его семьи имелся собачий приют для животных, подвергшихся жестокому обращению. Ротвейлеры, питбули, бульдоги…
– Если бы он был размером с ротвейлера, я бы с ним справился.
– Убив его? – Печальные нотки в ее голосе заставили меня яростно замотать головой.
– Только в крайнем случае. У меня есть опыт борьбы с крупными животными.
Я бы попытался повалить пса на землю и удержать. Если бы он весил не больше пятидесяти килограммов.
Я вешу на пятьдесят больше.
– Он очень мускулистый.
– Я тоже.
Она скользнула взглядом по моим бугрящимся мышцам, и нежный румянец окрасил ее щеки.
