После стал членом этого клуба, переключился на сессии, многое изучил и узнал. Научился контролировать себя и свои эмоции. Был самым молодым домом в стране. И потом уже не представлял свою жизнь без Темы.
При этом он вернулся в институт, но не домой. Жил какое-то время у Митяя, будучи его правой рукой в бизнесе и параллельно успешно сдавая экзамены. Потом переехал в собственную квартиру, купленную на заработанные деньги. Позже основал и построил свой бизнес...
Но всё это время клуб и отношения домнант-сабмиссив были его отдушиной, его вторым Я. А может быть и первым.
Со временем его пристрастия немного изменились. Он всё реже брался за плеть или стек, а всё чаще практиковал психологическое доминирование.
Допрактиковался, блять...
Когда-то он спросил у Митяя, зачем тот тогда вытащил его со дна. Почему, например, не сдал в милицию или просто не прошёл мимо. Тогда наставник, ставший лучшим другом, не ответил.
Но только позже, после его внезапной гибели от руки какого-то заклятого врага из криминального прошлого, выяснилось, что у Митяя был сын. Наркоман. Которого так и не удалось вылечить.
А ещё Виктор тогда получил огромное наследство, равное доле родного сына...
И теперь, лёжа ночами рядом с Багиркой, только эти воспоминания не давали скатиться в бездну, держали его от разрушительных действий, помогали хоть немного успокоиться.
Но утром он вставал с измятых простыней совершенно обессиленный. И понимал, насколько влип в эту девочку, которую когда-то всеми силами пытался вытравить из себя. И что ещё немного - и он сорвётся...
9. * 9 *
Прошло почти две недели с того момента, как Арина потеряла сознание и не приходила в себя.
Последние несколько дней медсестра приезжала только трижды в день, чтобы произвести какие-то процедуры. А потом уезжала, оставляя Виктора наедине с Ариной и своими мыслями.
И он думал. Вспоминал. Тупо пялился в пространство и зависал в своём внутреннем мире, забывая о времени и делах.
Вспоминал всё подряд, снова и снова переживая моменты их немногочисленных встреч. Пытался понять, в какой момент всё пошло наперекосяк, и не мог. Потому что эта девочка, лежащая сейчас в его постели, была полным исключением из правил. Поэтому и невозможно было уловить, где же была допущена ошибка. Или ошибки...
В какой-то момент ему, наоборот, казалось, что он всё делал правильно. Что всё было логично и чётко. И тут же, словно на живое напоминание, бросал взгляд на Арину, без движения лежащую вот уже тринадцать дней, и понимал, что поступил не просто неправильно, а ужасно беспечно и халатно. Возможно даже преступно.
И непоправимо...
Снова, словно заклинание, он мысленно обращался к ней, прося прийти в себя. А иногда шептал вслух:
- Багирка, очнись! Милая моя... Ты не можешь бросить меня...
Конечно же она его не слышала. Иначе сразу бы пришла в сознание, настолько искренне звучали слова мужчины.
Он знал, был уверен в том, что Арина очнётся. Только ни он, ни она после этого уже не будут прежними. Даже если она когда-нибудь сможет простить, то забыть - вряд ли. Да они оба не забудут. Ни он, как прогибал её, доведя до нервного срыва, ни она...
И неопределённость, которая нависла над ним, словно домоклов меч, всё больше и больше вгоняла его в мрачную решимость разорвать отношения. Как бы это ни было больно, он просто обязан был отпустить на волю свою Багирку. Нежную, ласковую, доверчивую кошечку, которая так ни разу и не показала свои коготки...
