Да, в отличие от него...
- Ты ведь никого из нас так и не смог хоть немного впустить к себе в душу. И ладно меня... но Арину?..
В ответ мужчина не нашёлся, что ответить. Лишь молча смотрел на тёмное окно, по которому сползали капли усилившегося дождя.
Да, он - чудовище. Он давно знал, понимал глубоко внутри, почти смирился с мыслями об этом, но когда это прозвучало из чужих уст...
Было крайне неприятно. Раздражало до желания заткнуть девушке рот. Вызывало ещё больший негатив и злость, направленные на всех сразу, в том числе на себя. И на Назара. И даже на Арину, лежащую где-то наверху...
Видел, что гостья собирается уйти, но почему-то отчаянно сопротивлялся этому. Словно цеплялся за ниточку, пытаясь удержать на плаву эти отношения, не дать утонуть Титанику, давно уже натолкнувшемуся на льдину...
- Ты хорошо подумала? - спросил, не зная, что ещё можно сказать или сделать, только бы не чувствовать себя так мерзко.
Но на его вопрос девушка лишь самодовольно усмехнулась.
- Да тут нечего и думать, - ответила, запавляя за ухо прядь роскошных тёмных волос, которые ему всегда так нравились у них обеих.
Дошла до входного коридора с гордо расправленными плечами.
- Ну смотри, не пожалей потом! - бросил он ей в спину, так и не поднявшись, чтобы проводить.
Но тут же увидел, как девушка затормозила и резко обернулась. Так, что волосы взметнулись веером, но тут же опустились на плечи.
- Знаешь, - проговорила жестко, всё-таки проявив свою тщательно скрываемую злость и обиду, - я жалею только об одном. Что всё это время позволяла тебе издеваться над ней... И играть с нами. Встать между нами...
- А ты? - взревел Виктор, который никогда до этого не повышал при ней голос, всегда сдерживался. - Ты разве лучше меня!? Не ты ли сама всё это время втаптывала Арину в грязь, пыталась унизить, показать своё превосходство!?
Всё-таки вскочил с места и двинулся в сторону гостьи.
- Не ты ли бесконечно подставляла её под наказания? Не ты заставляла ревновать, унижаться!?..
Но чем ближе он подходил и чем громче кричал, тем спокойнее становилась Карина. И когда Виктор выплюнул ей последние обвинения практически в лицо, она лишь сочувствующе улыбнулась.
- Это мой грех, - сказала грустно. - И мой крест. Мне с ним жить. Мне его отмаливать...
Отвернулась, не обращая внимание на скрежещущего зубами хозяина дома и направилась к выходу. И, уже открывая дверь, произнесла то ли ему, то ли осеннему дождю:
- Посмотрим, как ты отмолишь свой...
Не понимая, искренне ли говорит сейчас Карина или играет на публику, Виктор смотрел, как тихо закрылась дверь за старшей сестрой, и отчётливо понимал, что это и есть начало конца. И все эмоции, которые он так тщательно пытался сдержать, но которые прорвались в нём перед уходом гостьи, всколыхнулись с новой силой.
Говорят же, что правда глаз колет. Вот и тут получилось, что своим визитом Карина всколыхнула в нем всё то тёмное, давно прошедшее, что он прятал многие годы. Всё, что он усыпил, спрятал, замуровал за семью печатями... Всю ту ярость, злость, всю неконтролируемую, сумасшедшую горечь и боль, разрушавшую незаметно его душу.
И она выплеснулась наружу, грозя затопить его с головой.
Непонятно даже было, куда делся тот лощёный красавец, которого когда-то все знали, как Виктора Гончарова...
Сейчас он больше напоминал дикого озлоблённого зверя, мечущегося в своей клетке не в силах найти выход.
