За размышлениями она не заметила, как в окне появился знакомый силуэт бывшего мужа, который уже почти вошел в дверь. Высокий, подтянутый, со спортивной фигурой, темно-русыми волосами, серыми стальными глазами и белоснежной улыбкой. Небольшие морщинки вокруг глаз только добавляли привлекательности. Давно его здесь не было, теперь в своей городской одежде —светлых брюках с рубашкой и легких сандалиях – он выглядел чужаком в деревне. С насмешкой смотрел вокруг, словно сам не понимал, как оказался в этом в этой глухой деревне.
Астрид автоматически поправила волосы, чтобы не было видно острых ушей, над которым всегда смеялся Глеб, и шрамов на шее. Когда она была замужем, даже делала специальную стрижку, которая скрывала торчавшие уши, словно стеснялась. Потом мысленно одернула себя: больше не нужно этого делать, можно быть самой собой, заправила волосы за уши, пусть видит! Поправила фартук, поспешила на крыльцо с полотенцем в одной руке и кочергой в другой.
– Привет, Астрид!
– И вам доброго утра, Глеб Никитич! – Астрид даже немного поклонилась.
– К чему так официально, может, пригласишь в дом? – Глеб немного поморщился от такого обращения.
– Не приглашу, это только мой дом, пусть так и останется на будущее. Не место тебе здесь, – добавила железным тоном, давая понять, что этот вопрос не обсуждается.
Астрид закинула полотенце на плечо, двумя руками взяла кочергу и сделала небольшой шаг вперед. Морщина на лбу стала глубже, и глаза потемнели.
– Ты чего это, Астрид Чайка, надумала? Бабушка бы не одобрила, – засмеялся Глеб.
– Бабушки нет уже два года, а я защищаю личную территорию от нежелательных вторжений, – спокойно глядя прямо в лицо, ответила Астрид.
Глеб подошел поближе и медленно провел рукой по ее волосам.
– Соскучился по тебе. Забыл, какая ты красивая, решительная и серьезная. Как будто еще светлее и тоньше стала, и взрослее. А с этой кочергой так настоящая валькирия.
Астрид внутренне улыбнулась, но не показала Глебу. Раньше она никогда не могла устоять против его обаяния. Казалось, в нем есть все: мудрость, привлекательность, ум, надежность. С Глебом нельзя расслабляться ни на минуту, для него люди рядом чаще всего – инструмент для исследований, достижения его целей, очередной диссертации, отработки его идей. «Не пройдет, Глеб, нет больше подопытной мышки, – сказала себе Астрид. – Теперь мы можем поменяться ролями», – добавила уже совсем весело.
Спокойно убрала руку Глеба со своего плеча.
– Зачем тратить твое драгоценное время, Глеб Никитич? Зачем пожаловал, и так быстро после того, как нашли Альберта?
– Ну что же, гостеприимная хозяйка, раз в дом к себе не пускаешь, приглашаю к нам. Чувствую запах воскресной выпечки, бери пироги и добро пожаловать в наш дом, который мы с Викторией арендовали как раз напротив. Моя девушка хочет узнать, зачем приехал сюда ее отец и как умер. А я не могу препятствовать желанию женщины. Через пятнадцать минут ждем.
Глеб повернулся и спокойно пошел к домикам, предназначенным для туристов.
Астрид вернулась на кухню, занялась пирожками. Одна часть Астрид злилась, проклиная собственное слабоволие. Как ему удается даже сейчас диктовать ей, что делать? «Приходи, Астрид, через пятнадцать минут с пирожками», – и она бежит, как верная собака, выполнять команду.
Глеб, в прошлом политический консультант, был бизнесменом. Умелый психолог, он владел техниками влияния на людей. После ухода из политики создал что-то вроде своей религии, которую назвал философией жизни, проводил обучения, ездил с выступлениями, давал личные консультации. А еще он мастер манипуляции, как женщинами, так и мужчинами. Зачем такой человек мог приехать в маленькую деревню? Видимо, есть серьезная причина, и хорошо бы узнать, какая.
