Покров над Троицей - страница 17

Архимандрит подошел к воеводе вплотную. Долго изучающе смотрел ему в глаза.

-Нифонт Змиев - чашник наш. Тут я, княже, тебя не обаживаю… Он же - голова полка нашего чернецкого.

-Что за полк? Почему его нет в росписи?

-Великий князь Василий, именуемый Тёмным, повелел распустить полки монастырские, созданные трудами преподобного Сергия. Убоялся заговора великий князь. Уступил сладкоголосым латинянам италийским, вот и порушил созданное предками его - великим князем Дмитрием Донским да игуменом Радонежским…

-И что ж, не распустили? - хмыкнул воевода.

-Так нет полка, - одними глазами улыбнулся архимандрит, - есть стража монастырская и отставные стрельцы, по их увечью и старости царём на содержание в монастыри отправляемые, с денежным жалованием по 1 рублю 30 алтын, да хлебное, по четверику толокна и гороху…

-Хорошо, - кивнул воевода,- не время нынче сказки разбирать. Главное - крепость оборонить, а кто и когда опалу учинил - то не моё, а царское дело. Но обещай, отче: не далее как завтра покажешь мне все свои военные секреты, что по уголкам монастыря попрятаны. Чувствую, удивишь меня, и не раз…

***

-Посторонись, - зычно прокричал возница, и тяжело нагруженная телега с капустными кочанами вплыла на монастырское подворье. Ивашка с Игнатом еле успели отскочить в сторону, едва не уронив свои импровизированные носилки и чуть не сбив двух монашек, в которых Ивашка сразу узнал государыню Ксению и её наперсницу, инокиню Марфу, в миру - княжну Старицкую, королеву ливонскую.

-Куды прёшь, остолбень! - замахнулся на обомлевшего писаря следовавший перед монахинями слуга.

-Силантий, угомонись, - властно приказала ему успевшая отпрянуть Ксения и, потянувшись к лежащей на носилках Дуняше, спросила: - Кто это?

-Из посадских, государыня, - тяжело вздохнул Ивашка, - матушку её совсем посекли, а девица вот выжила…

-Господи, совсем ребенок! - всплеснула руками инокиня Марфа.

-Куда несёте? - требовательно спросила Годунова.

-Ей бы к лекарю, - вставил слово Игнат, - кровь остановили, но что делать дальше - ума не приложу.

-Поворачивайте ко мне, - повелела царевна, - я о ней позабочусь, а ты, Силантий, силушку свою могутную пользуй с толком - найди и приведи мне лекаря, принеси чистой воды.

Богатырь будто испарился. Спорить с Годуновой было не принято.

-Благодарствую, матушка, - попытался Ивашка поклониться, не отпуская носилки, - век твою доброту помнить буду.

-Это хорошо, - благосклонно кивнула Ксения, - помнить добро - благостно. Немногие способны на такой подвиг. Но хватит любезностей, покуда надо дело делать…

***

Уже к вечеру количество защитников крепости увеличилось на пятнадцать сотен из ополчившихся посадских. Уязвленные поляки принялись обстреливать монастырь круглосуточно, но даже в самые опасные дни Ивашка с Игнатом находили время навестить Дуняшу, угостить её чем Бог послал, скоротать время и просто развести тоску руками. Вот и сегодня писарь, закончив дела, хотел бежать в гости к девочке, а тут, как назло - обстрел. Ну ничего, он сильный, он соберется и сможет!

Паренек еще раз вздохнул, набрал в грудь воздуха, собираясь распахнуть подвальную дверь, как вдруг кто-то с улицы привалился к ней всем телом, ругнулся, кашлянул и произнес хрипло:

- Однако, жарко сегодня… Глядишь - ненароком свои зашибут… Суму не обронил?

В ответ донеслось невразумительное мычание…

-Смотри у меня! Отдашь в руки брату Флориану. А этот перстенёк - лично гетману. На палец не надевай - не налезет. Поймают - молчи, целее будешь! Воротишься обратно по условленному знаку. Пока его не увидишь - даже не пытайся! Ну всё, пора! Дай я тебя обниму, брат! С Богом!...