Покров над Троицей - страница 5

-Отец Димитрий, - не выдержал Ивашка, решив обратить на себя внимание, - что-то случилось?

-Случилось, - эхом ответил наставник, не поворачивая голову, - гонец прибыл из под Рахманцево. Царские полки разбиты. Войско Антихриста скоро будет здесь.

Мальчик увидел, что за спиной у дьячка, среди столпившихся людей, лежит на земле неподвижное тело в дорожном жёлтом плаще и чернёных доспехах. Скинутый шлем освободил русые волосы воина, и лёгкий ветер лениво их перебирал. Белый широкий пояс и вся одежда на левом боку были окрашены чем-то коричневым…

-Совсем как у шмеля! - прошептал он, пораженный внешним сходством ран обоих посланников. - Что же теперь будет, отец Димитрий?

-Тяжко будет, Иван, - вздохнул дьяк, последний раз бросив взгляд на дорогу. - Дом Иакова будет огнём, дом Иосифа — пламенем, а дом Исава будет соломою, которую они подожгут и уничтожат; и никто из того дома не выживет... Но не бойся, Ванюшка, не надо бояться. Так как наши лёгкие и временные страдания – ничто по сравнению с весомой и вечной славой, которую они нам приносят. Мы смотрим не на видимое, а на невидимое, потому что видимое временно, а невидимое вечно…

Митяй Малой сделал несколько шагов от ворот, потом, словно вспомнив важное, повернулся к послушнику и сказал привычно строго:

-Пойдём, Иван, нечего глаза горем кормить. От беды есть два лекарства - время и молчание. Хочешь, чтобы от тебя была польза, - не путайся под ногами! У нас своих дел невпроворот. А на смерть ещё насмотришься…

-И всего у города двенадцать башен, а стен 547 саженей с полусаженью. Во всех башнях по три бои: подошевной, середней, верхней, - быстро диктовал осадный воевода князь Долгоруков-Роща, неторопливо шагая вдоль монастырской стены и внимательно заглядывая в каждую нишу. - Стена монастыря невысока, двух с половиной сажен до зубцов. С восточной стороны - лес, с юга и с запада - несколько прудов. На западной стороне, супротив Погребной башни - Пивной двор, на северной - Конюшенный…

Еле поспевая за князем, Ивашка торопливо царапал вощёную дощечку и тихо бубнил про отсутствие необходимости тратиться на то, что можно всегда увидеть своими глазами.

-На Красной башне против Святых ворот в верхнем бое - пищаль полуторная медяная двунадцати пядей, в станку на колёсех, - продолжал между тем Долгоруков, поглаживая оружие, словно проверяя, не чудится ли оно ему. - Ядро шесть гривенок. Пушкарь у той пищали… Как зовут?- обратился он к стрельцу.

-Захарко Ондреев, сын Стрельник, - вытянулся перед начальством пушкарь, пожирая князя преданными глазами. - Пороху три заряда, ядер тож.

-Добро, Захарко, - кивнул Долгоруков, переходя к следующей бойнице. - Пиши! Другая пищаль - полковая медяная, полонянка, трехнадцати пядей, в станку на колёсех…

У Ивашки от быстрой ходьбы, волнения и обилия информации кружилась голова. Он присел, прислонился к белёной стенке, наклонился, чтобы прикоснуться виском к холодному камню, но продолжал орудовать писалом, боясь пропустить что-то важное.

-А ну, покажи! - князь навис над писцом, как вековой дуб над бузиной, опершись рукой о стену и почему-то шумно дыша, хотя минуту назад выглядел совсем бодрым.

Был он широк в плечах и велик ростом. Узкие, прищуренные голубые глаза с нависшими кустистыми бровями, выдающаяся вперед челюсть, украшенная рыжеватой бородой, делали лицо Долгорукова грозным и даже свирепым. На Ивашкином лбу появилась испарина, а по всему телу побежали противные мурашки, собравшись в кучку внизу живота. Покорно отдав табличку, писец затравленно посмотрел снизу вверх и попытался встать, но его плечо уперлось в княжеские наручи.