Polaroid. Хроники Кулуангвы - страница 3

Не выходил из дому неделю, клеил костюм каа-ссманавта из обоев и гагачьего пуха в прокладке. Сжег все в каморке, что можно было сжечь…

Остров как остров. Кругом белый пух, будто уже зима. Перестраивая домик, чтобы жить в кухне и меньше топить, я нашел между стенами в опилках хорошую ветку для лука. Это будет моим первым оружием. Лучший лук – из высушенной черемухи или составной из березы. Я сделал простой, из того, что было под рукой, и занялся уничтожением птичьего поголовья острова. Нашел хороший портфель-саквояж неподалеку от радиорубки. Классный, старый, свиной кожи, немного поеденный временем, но хороший. Внутри какие-то документы, видимо, оставшиеся от станции. Поизучаю позже. Саквояж явно пригодится для походов, пришью ремни – будет заплечный рюкзак.

Это адова зимняя работа – переделывать жилище к зиме. На дворе уже не пух, а снег. Задувает метель. Какие-то намеки на полярные сияния. Стрелка компаса поворачивает на них. Это не тот юг, куда улетели птицы. Это – противоположный ей север. Значит, люди не брехали.

В радиорубке, около саквояжа, нашел какой-то смешной маленький черный мячик. Детский мяч, из магазина игрушек? Не знаю. Дети, что ли, у них тута на станции зимовали? Слышал, что папаши брали детей на каникулы, приучали к северу. Как меня мой батя. А что толку? Все равно ничему путному не научил. Хотя, чего греха таить, все-таки какие-то навыки появились и сохранились с детства, вот почему я еще жив.

К весне нужно сделать что-то мореходное. Зимой лучше спать, но это не реально. Дни всё короче. Это как жить в одиночке. Лучше хоть с подсадным ментом или уркой или пидором, но не одному.

Я нашел утонувший, затопленный катер. Полярники по пьяни утопили? В нем, видимо, блоки, запчасти, топор, метео, когда ловили рыбу. А еще нашел лопости от вертолета! Вот откуда они взялись? На горизонте уже льды. Чайки кричат: «Зима! Зима!» Вода совсем уже ледяная и катер только светится из-под воды. Здесь гораздо больше всяких «нужностей», чем на свалке, но как их взять? Видны дыры в корпусе, его расстреляли с берега, и он затонул на глубину приблизительно десять метров. Я плавал над ним на примитивном плоту, сколоченном из половиц сарая.

Ура! Нашел еще один продсклад. Продуктов тьма! Надо долго проверять на сохранность, но… Цинга точно не грозит – килограмма три цитрусового порошка!

Откопал под углем лом. Нашел еще один топор. Первый же свой топор я сделал из плоской гальки и завязал кожей в топорище из трёхветочной развилки – по берегу валяется стланик – совсем как на Севере. Впрочем, что это я, это и есть Север.

Этот топор – камень с дыркой. Я буду добивать им медведя, когда научусь глушить его из более мощного арбалета.

Я не знаю, где у медведя сердце и буду бить в лоб.

Таким топором можно выдолбить лодку. Только сначала надо склеить все тополевые дрова. Связать и склеить, предварительно подогнав, друг к другу.

Собрал подмороженные ягоды. Жуткий насморк – ведь всё еще хожу почти голый. Собрал железо со свалки, лес, бревна, доски с берега, надо сделать лопату – откапываться зимой. Мне надо дать Нобелевку за очистку Севера! Собрал сигнальный костёр – видел след самолёта в небе.

Первые признаки шизофрении? Черт, даже поговорить не с кем. Зачем песца грохнул? Хоть было бы в глаза кому взглянуть…

Писать, писать и писать. А еще лучше – почитать бы что-нибудь. Странно, но на всей станции только одна книга – «Основы и правила игры в футбол». И та на английском. Моих познаний хватит только на перевод двух десятков слов. Да еще дневники и документы какого-то профессора. Прочитал первые пару страниц. Ничо не понятно для моих тупых мозгов. Многое, судя по всему, сожжено, но кое-что почитать можно. О мячике, кстати. Заметил, что мяч светится по ночам. Зелено-голубым светом. Не всегда, но в момент самых трудных моих дней. Или мне кажется. Наверное, это просто резина с примесью фосфора. Как собака Баскервиллей. Набирает свет за день, а потом, когда я просыпаюсь, вижу, что светится! Иногда, нет, дажечасто, мне снится, что я с ним разговариваю, как с убитым мной песцом! Ну вот, из песца трусы сделал, а мяч стал собеседником. Что еще нужно!