А ведь случилось. Через несколько дней после моего возвращения из Ялты я с Игорем переспала. Захотелось сравнить, а вдруг мне с Игорем станет также хорошо, как тогда в Ялте с Ильёй. Я ведь вернулась другая, чувственная, открытая. Но нет, не было той щедрости чувств, безумия, изнеможения от безмерного зноя. Какой зной? Ни жары, ни даже тепла. Я почувствовала, как обесчестила сама себя. И меня тогда в первый раз замутило, сразу после нашей близости.
Потом нежные взгляды Игоря встречали мою неизменную холодность, а на его ласковые слова я отвечала злыми колкостями. Моя бездушная придирчивость была некрасивой. Я металась, как зверёк, попавший в ловушку. И ещё каждое утро меня начала изматывать тошнота.
И вот сейчас я пришла домой и буду Игорю говорить, что не нужно продлевать наше общее плохое. Мы слишком уважаем, ценим друг друга, чтобы так небрежно относится к нашим отношениям.
Я села на стул напротив мужа и вместо того, чтобы произнести мешанину из осторожных фраз, я абсолютно бескомпромиссно выпалила: «Я беременна. И хочу, чтобы ты сразу узнал, что не от тебя».
Я видела, что он бы с удовольствием меня ударил, в глазах вспыхнул мимолётный гнев, потом погас. Он сидит напротив и вид у него жалкий, такого болезненного неудачника, которому не удаётся справится с жизненной ситуацией, когда жена стерва.
А я упивалась своим презрением к нему, такому мелкому. И это было совсем неинтеллигентно, не по доброму. Я была переполнена тщеславием. И, если разбираться, победитель я или побеждённый?
Я надела своё облегающее красное платье. Красный цвет символизирует полноту жизни. И вот такая полная желаний, я ушла из старой жизни.
В Александринке мы встретились с Мариной. Она у нас известный театрал, не пропускает ни одной премьеры, ни одного значимого события. Любит собирать басни про артистов, и потом часами висит на телефоне обсуждая с подругами подробности жизни знаменитостей, смакуя детали.
После Ялты мы с ней только перезванивались, так ни о чём серьёзном не говорили, только «Как ты?» и «Что делаешь?».
И вот в фойе вижу, Марина с царственной грацией идёт в сногсшибательном платье из зелёной тафты, воротник лодочкой красиво окаймляет её нежную шею. Я подошла сзади и обхватила её тонкую талию. Она обернулась, и мы обнялись. Марина на таких высоченных шпильках, что я оказалась ниже её плеч. Я почувствовала себя неуютно и отодвинулась подальше, не хотелось на её фоне выглядеть коротышкой.
Марина увидела мою бабушку рядом со мной, и сразу припала к ней. Вот подхалимка, понятно же, что Марине нужны контрамарки и пропуски на все нашумевшие спектакли. Многие вьются вокруг моей бабушки, она уже много лет работает секретарём в ВТО, то есть во Всероссийском Театральном Обществе. Начинала она ещё при Николае Черкасове, но в основном более десяти лет проработала, когда председателем ВТО был Юрий Толубеев. Про Черкасова постоянно вспоминает, как он входил в приёмную, заполнял пространство своим низким глубоким голосом и всех приветствовал, элегантно целуя руки дамам.
Я оттащила Марину от бабушки и отправилась с ней в буфет выпить шампанского. К бабушке сразу подбежали любопытствующие, чтобы она рассказала о новом председателе ВТО, в должность тогда вступил Кирилл Лавров.
– Ну, что, голуба рассказывай про себя, – Марина немного снисходительно обратилась ко мне.
–У меня шквал новостей. Не хочу здесь вскользь говорить,– смотрю Марина мгновенно переменилась в лице. Она сбросила свою царственность, нависла надо мной, даже сделалась меньше ростом и приготовилась проглотить меня со всеми моими событиями.
