Полет ласточки - страница 4

– Вам сюда нельзя, – сказал он.

Голос был донельзя слабым, словно перед Глебом змеилось трещинами тонкое стекло. Не ответив на предупреждение, он бросился к дочери и схватил ее за руку. Кожа у нее была неестественно бледной, на запястье пробивался слабый пульс. На руке Катеньки вздувалась огромная красная гематома от уколов. Другой рукой она слабо прижимала к груди Скворушу.

– Катенька, – позвал девочку отец.

Сердце его наполнилось радостью, когда маленькая голова с выбившимися русыми волосами качнулась, а затем девочка открыла глаза. Когда она повернула к нему взгляд, на лице ее появилась радость узнавания. В порыве эмоций он схватил девочку на руки и поднял с кресла. Резнов схватил его за руку.

– Погодите. Мы не закончили.

– Да сколько вы ей вкололи? Вон рука вся красная! Да и посмотрите – на ней лица нет.

– Ваша дочь сама согласилась. Не забывайте – на кону…

– Катеньке пора отдохнуть, – перебил его Глеб и развернулся, чтобы выйти из палаты с девочкой на руках.

Внезапно маленькая ладошка уперлась ему в грудь. Лицо Кати исказилось гримасой боли, глаза наполнились кровью. Девочка быстро задышала. Глеб развернулся к ученым. Резнов среагировал мгновенно.

– Положите ее на кресло! Я же вам говорил!

Он подбежал к девочке и быстро ее осмотрел. Она практически задыхалась, руки и ноги мелко тряслись.

– Скорее всего, анафилактический шок от компонента вакцины, – пробормотал Резнов.

– Спасите мою дочь! – зарычал Глеб.

Резнов рявкнул принести адреналин. Инъекция не помогала. Судороги продолжались, и вскоре девочка потеряла сознание. Рука, державшая Скворушу, разжалась. Игрушка – подарок Глеба – упала на пол. На нее случайно наступал подбежавший сотрудник, несший новую инъекцию. Резнов между тем кричал оборудовать операционную. С леденеющим сердцем Глеб смотрел, как дочь подключают к аппарату ИВЛ и как врачи пытаются спасти ее жизнь. Позже Резнов объяснял, что у девочки быстро развился отек мозга, а они слишком поздно поняли необходимость операции. Глеб смотрел на суетившихся врачей, и ему казалось, что его сознание отделяется от тела. Это было нереально, невозможно, и тем не менее происходило наяву. Его дочь погибала у него на глазах. Дальше он помнил только путаные объяснения Резнова над маленьким бездыханным телом. После этого огромные пальцы его оказались на шее биолога, и начали ее сжимать. Лицо того перекосилось и покраснело. Кто-то позвал охрану. Глеба ударили по голове дубинкой, а затем скрутили на полу.

После инцидента с нападением на Резнова военное командование собиралось взять Глеба под стражу, но биолог распорядился, чтобы его отпустили. Соколов вернулся к обязанностям инструктора. Через неделю было объявлено о создании вакцины против вируса Федерации. Знавшие Глеба и его дочь сотрудники центра передавали ему, что испытания на его дочери были необходимы для создания вакцины и что Катенька действительно спасла Содружество. Глеб ничего не отвечал на эти слова. Он целиком ушел в подготовку пехоты. Активная тренировка войск шла и до этого, но весь центр переключился в военный режим, когда Главнокомандующий, незадолго после победы над вирусом, объявил о начале военной операции.

Первые генетические солдаты показались Глебу обычными людьми. В сущности, они ими и были. Это было поколение, выращенное в утробах матерей. Поговаривали, что новое, третье, поколение зреет уже в искусственных утробах. Процесс, впрочем, был одинаков. Зародыш формировался из сперматозоида и яйцеклетки. После этого ученые редактировали геном в соответствии с назначением будущего человека. Эмбрион вызревал в чашах Петри. Когда формировалось около 200 клеток, проводилась сверка генетического кода через секвенирование ДНК – так ученые убеждались, что изменения действительно внесены. Затем, в первом и втором поколениях, эмбрионы вживлялись обратно матерям – специально отобранным женщинам с отменным здоровьем и выносливостью. Носить плод девять месяцев было обременительно для женщин и для центра. Хотя искусственные утробы были готовы уже давно, Резнов медлил с их использованием. Процесс эмбриогенеза, несмотря на многочисленные исследования, оставался не до конца понятным, чтобы на него можно было положиться в созданной людьми среде. Идеально скомпонованный геном, на разработку и создание которого ушло много лет и много финансов государства, мог пропасть впустую в неправильно развившемся и нежизнеспособном теле. Отточенный миллионами лет эволюции процесс вынашивания плода в утробе женщины был гораздо надежнее.