О процессе развития третьего поколения никто не знал, потому что сам Резнов хранил процесс в секрете. Боялся он публичного позора в случае неудачи или скрывал сам метод от потенциальных шпионов, оставалось только гадать. В любом случае, проблема плачущих матерей была решена. Согласно природным законам, мать и ребенок образуют связь через гормон окситоцин. Но после рождения искусственный человек принадлежал уже не матери, а государству. Тем не менее, все рожавшие женщины испытывали горесть после отнятия детей. Многие рассказывали о чувстве, словно у них вдруг ампутировали конечность или важный орган. Государству приходилось сводить таких матерей с детьми-сиротами, чтобы проснувшийся после родов материнский инстинкт находил себе применение. Естественно, повторно рожать в центре Мечникова такие женщины уже не хотели. Приходилось искать новых доноров. Искусственные утробы должны были в первую очередь решить эту проблему.
Впрочем, Глеб в процесс создания «генных», как он сам окрестил их, не вникал. Его неприятно поразило то, с какой быстротой он свыкся с мыслью об их искусственной природе. Все как один с бритыми головами, с одинаковыми пропорциями тел и с одинаково развитыми мускулами, они, тем не менее, ничем не отличались от лбов, с которыми он сам проходил военную подготовку в юности. Военная среда стирает уникальное, унифицирует и гомогенизирует мужчин до чистой функции. В этой связи генная инженерия попала в точку. Нашла сферу для своего идеального применения. Если все, что требуется – это тело с определенным набором функций, то почему бы это тело заранее не создать?
Глеб долго не мог забыть, когда вывел группу на пробежку и собирался дать круг в привычные 3 километра. Стоявший рядом инструктор со смехом оттащил его в сторону. Он дал отмашку, и весь отряд понесся спринтом наматывать круги. Остановились только после десятого. Быстро подышали, стали разминаться для следующих упражнений. Никаких перерывов. Глеб повел их на турник подтягиваться. Один за другим они взлетали подбородками вверх безо всякой усталости. Десять, двадцать, тридцать раз. Их останавливала только формальная отмашка инструктора. Один подтянулся до сотни и готов был и дальше – но опять включился инструктор, который до этого отвлекся на разговор.
– Зачем я здесь вообще? – спросил того Глеб.
– Так это ребята уже наученные. Если ты думаешь, они так с детства, то ничего подобного. Завтра сам посмотришь. Там у тебя уже свои будут.
На следующий день Глебу дали взвод. Он показывал им упражнения, следил за формой. Генные безропотно слушали и четко выполняли команды. На лицах никак эмоций – накачанные мускулами тела безропотно выполняли все, что он говорил. Глебу от этого было не по себе. У солдат не было имен. Обращаться к ним следовало по странной аббревиатуре на нашивке около груди. «КД-1», «КД-2» и так далее. Все это вызывало ассоциации с роботами, и Глеб хотел проверить, способны ли они на человеческие реакции. Когда один из солдат опоздал на построение на пробежку на несколько секунд – завязывал шнурки – Глеб громко приказал всем выполнить 100 отжиманий в качестве наказания. Никаких вопросов, возмущений. Двадцать тел упали на дорожку и принялись отжиматься. Закончили, встали – красные, потные, пластины грудей вздымаются в такт дыханию – но никакого ропота. Глеб сказал, что в следующий раз оставит их без обеда на целый день, если кто-то опоздает. «Так точно!» хором сказали они.
