– И не только в ходе рассказа. Ты часто так двигаешь головой. Скоро высовывать язык начнёшь, а потом в змею обратишься – Мидгард скорчил рожицу и развернулся.
Мы направились в поселок. Каждый шалаш в лунном свете казался украшенным разноцветными шарами из-за догорающих угольков. Открытый огонь лишь в шатре вождя, который никогда не гас и был живым сердцем посёлка, как мне казалось. Мы дошли до развилки нашего пути и, попрощавшись друг с другом, разошлись в разные стороны.
Я быстро дошёл до своего шалаша. Отец уже спал. Тихонько прокравшись внутрь, я лёг на лежанку из мягкой шкуры медведя. Угли еще были красные, видимо, отец не так давно заснул. Хенир был когда-то охотником, но сменил свой род занятий, занявшись земледелием, как назвали это позже. Проводя целый день в своих угодьях, он выращивал лекарственные и съедобные растения, которые находил в лесу. Этим не занимался больше никто, и бывший охотник часто слышал насмешки со стороны других мужчин. Отец не стал таким как Мерс, кто должен заботиться о всех в посёлке, думаю из-за ранних своих заслуг, например Улап почтительно всегда к нему обращался. По мере увеличения числа различных культур в его саду, к нему всё чаще стали обращаться лекари и пожилые люди, даже Бхаргава пару раз заходил к нему. Отец любил своё занятие и хотел привить интерес мне, объясняя тем, что теперь не нужно ходить в лес и рисковать наткнуться на какого-нибудь зверя. Без мяса можно обойтись, питаясь ягодами и корнеплодами. Но не нравилось мне целый день ползать на коленях и выдёргивать траву, да и вкусно поесть я люблю.
После долгих уговоров он всё же согласился меня тренировать, как и все остальные отцы своих детей. Он уже много лет занимался садом, но не утратил охотничьих навыков. Отец учил меня изготавливать копья, луки и стрелы, а его опыт растениеводства позволил подобрать самые подходящие для этого материалы. Верёвку он плёл из тончайших волокон растения тхулуху – тетива из него была особенно прочной. Остальные же использовали кишки животных. Сам лук отец изготавливал из нескольких сортов деревьев, надежно склеивая их между собой. К поиску заготовки для стрелы отец подходил строго. Она должна иметь определённый изгиб почти у самого ушка. Отец научил меня узнавать нужный и рассказывал, что такая стрела никогда не отклоняется от траектории, а при умелом обращении сможет обогнуть дерево и попасть точно в цель. Даже показывал мне это, но повторить мне не удавалось.
Заточка копья и стрел проходила особым способом. Сначала он наконечник делал квадратным, а потом округлял две противоположные грани. Другие оставлял острыми, говоря, что именно они будут резать плоть, если попадут поперёк волокон. Отец учил меня изготавливать каменные наконечники, но это сложная и кропотливая работа, поэтому я использовал заточенные стрелы.
По традиции каждый отец начинал тренировку своего сына, когда тот достигал возраста десяти лет. И продолжал её по достижению четырнадцати. Начиналось занятие рано утром, чтобы приучить детей быстро вставать. Будили тихо, так как сон у охотников должен быть чутким. При этом детей никто насильно спать не гнал, и они ложились в любой момент суток. Но если не могли утром подняться, то следующую ночь проводили в крохотном шалаше, а сверху текла маленькая струйка воды, поэтому уснуть было невозможно.
Детей в посёлке любили, при этом относились к ним строго. Поднять руку на чужого или даже своего сына каралось презрением, а порой – изгнанием из племени. За провинности придумывали различные наказания, которые служили отличными тренировками. Самая распространённая форма – держать на вытянутых руках тяжёлый камень. Отец считал вслух, и если ребёнок ронял глыбу до того, как он дойдет до определенного числа, то был вынужден начинать сначала. Я не испытывал подобных наказаний, являясь самым усердным из поколения.
