Чтобы не разбудить едким и громким шипением отца, гасить красные угли я не стал. Только открыл входную занавеску для лёгкого, тёплого ветерка. Устроившись удобнее, я видел перед собой висящие рога оленя. Они напоминали о мечте стать охотником и о прошлом отца. Он часто бросал на них взгляд, однако никогда не рассказывал, как рога появились в шалаше. Я закрыл глаза. История Бхаргавы не выходила у меня из головы. Какую он расскажет завтра? Не терпится уже услышать её. Может, это будет рассказ о том, как он однажды ушёл в лес и встретил там медведя? Его копьё сломалось о толстую шкуру зверя, поэтому ему пришлось залезть на дерево и прямо там сделать себе другое. Медведь стал карабкаться к нему, но Бхаргава убил его могучим ударом нового копья в глаз. Эту историю я слышал уже много раз, и готов послушать ещё столько же.
Мной овладела приятная слабость. Думать стало тяжело, и я уснул, отдавшись тихой ночи.
– Ньёрд, – тихо произнёс отец.
За три года я научился просыпаться от такого шёпота. По телу пробежала лёгкая дрожь утренней прохлады, что закралась по открытой руке. Переборов себя, я поднялся и направился к выходу. Казалось, я совсем не спал. Глубоко вдохнув свежий воздух, я вышел из шалаша. Темнота всё так же окутывала посёлок, но звёзды уже слились с небосклоном. Я огляделся по сторонам и больше никого не увидел, вероятно, мы встали раньше всех. Оружия для тренировки уже аккуратно лежали на траве.
Сегодня меня ждал очередной урок. Отец вчера говорил, что придумал что-то новое и хочет поделиться этим со мной, а в полдень ждёт совместная тренировка с Мидгардом и Улапом. Такие занятия проходили достаточно часто, так как сад отца требовал тщательного ухода.
Он стоял ко мне спиной. Длинные взлохмаченные волосы, доходящие до пояса, развевались от лёгкого ветра.
– Можешь сходить на реку умыться, только возьми с собой чашу и принеси воды.
Отец всегда выглядел сурово и сегодняшний день не стал исключением. Его брови сдвинуты к переносице, взор погружен в раздумья или словно сосредоточен на чём-то. Квадратная челюсть заросла густыми усами и плотной тёмной бородой.
Он указал пальцем на место, где стояла чаша. Большой деревянный сосуд находился возле шалаша, который обычно никуда не переносили и наполняли водой из кожаных мешков. Но отец настаивал, чтоб я взял именно его. Схватив тяжелую чашу, я направился к реке, которая была недалеко.
Тишину нарушал только звук моих шагов, разлетающийся по всей округе.
Я, наконец, дошёл до реки. Отложив чашу, подошёл к краю берега. Тёмно-синяя вода казалась неподвижной, такой спокойной. Мои глаза опять начали слипаться. Опустившись на колени, я погрузил свою голову в воду, опершись на обе руки. Прохладная река хорошо взбодрила. Освободившись от плена сна, я поднялся.
– Нужно наполнить чашу. Отец, наверное, уже заждался.
Взяв её, я вернулся к реке. Зачерпнув воды, чуть пошатнулся, но удержал равновесие. Чаша стала невероятно тяжёлой. Обхватив её как можно крепче, я направился обратно к шалашу.
Усталость быстро пробралась в руки, ноги и спину. Остановившись, я поставил чашу на землю. Мой взгляд приковал странный отпечаток, похожий на чей-то след. Я принялся его рассматривать. Прокравшись, солнечные лучи, осветили находку. Отпечатки размером намного больше моей ступни уводили в сторону леса. Я надавил со всей силы на землю, но не оставил никаких видимых углублений. Прыгнул, результат тот же. Переборов желание двинуться по следам, я поднял чашу и направился дальше.
