Владимир Высоцкий
По Лицейским коридорам бродила самая отборная нечесть и самые искусные экзорцисты. Экзорцисты делились на тех, кто изгонял нечесть с подоконников и тех, кто давил морально, пытаясь обратить «Нечто сумасбродное» в «Нечто», по-видимому, «человекоподобное», начиная с головы, точечным воздействием на покоящееся в глубинах мозга мозолистое тело, а также уникумы, успешно совмещавшие разнообразные методы (в частности, Вера Павловна Шахова). Одним борьба с нечестью давалась лучше, другим – хуже. Так, заслышав стук каблучков Фрауштейн, нечесть подрывалась с насиженных мест, но, только грозное клацанье стихало за поворотом, тут же занимала исходные позиции. Появление Веры Павловны производило куда более крепкое впечатление. Парой (хотя обычно хватало одной) несложных магических комбинаций она без труда изгоняла нечесть с этажа, где та была поймана за сидением в неположенных местах, но окончательно совладать с черной ученической сущностью не удавалось никому. Всевозможные черти, упыри и прочие нарушители порядка, не решаясь ослушаться, спасались бегством, но, оказавшись на безопасном расстояние, тут же благополучно оккупировали места, для сидения не предназначенные.
Что касательно воздействия точечно-головного, тут Вере Павловне не было равных. Это знала не только нечесть, но и весь консилиум экзорцистов. Барс (и я сейчас говорю не про того, который Барсик, а про огромного кровожадного котяру, готового скушать каждого из любителей поделить на ноль, ведь он кому говорил – ОГРАНИЧЕНИЯ!!! (в моей голове в ответ играло что-то вроде «границы ключ переломлен пополам, а наш батюшка Ленин совсем усох… Все идет по плану»…), даже этот Барс, стоило на пороге появиться Вере Павловне, почтительно замолкал и, не успевали мы в последний раз испуганно квакнуть перед тем как быть торжественно скушанными, на месте страшного зверя вдруг оказывался соседский кот Барсик с драным ушком – повздорил с погодкой Хромиком из 67.
В столовой я Барса не видела ни разу. Он предпочитал трапезничать в пещере, однако не детскими косточками, как думали многие, а блинчиками со сгущенкой и приторно-сладкими конфетами. Мы с Яной, напротив, не обделяли столовую вниманием. Да, есть местную стряпню оказалось выше моих сил, но не выше Яниных. К тому же здесь можно было набить полные карманы белого хлеба, чтоб потом хомячить в коридорах. Экзорцистов подобный расклад не устраивал. Они искренне считали, что место хлеба и чавкающей нечести за обеденным столом. На этой почве шла ожесточенная борьба. Макаров, начальник экзорцистов по вопросу воспитания упырей, вылавливал брыкающуюся нечесть с буханками под мышками и изгонял в известном направление. В столовую.
Нас с Яной эта учесть не обошла. Мы как раз спешили по коридору в сторону Лицейского дворика, и я уже готовилась приступить к самому вкусному – к горбушке, когда прямо перед нами из ниоткуда вырос Макаров. Левой рукой он держал за шкирку двух сытых, а потому доброжелательно настроенных чертят. Один из них неспешно дожевывал краюху ржаного.
– Стоять-бояться! – стоим, хотя и не особо боимся, – А теперь разворот на 180 и «контротсупление»!
Делать нечего. Спорить с экзорцистом – себе дороже. Но, не доходя до дверей в столовую, вся наша нечистая братия притормозила, чтобы дождаться, пока спина заклинателя, убежденного, конечно, что его работа выполнена, скроется за поворотом, и, как по команде, сменить курс – нам с Яной во дворик, тем двоим куда-то еще…
