Моя «слепая и наивная» не сдавалась до конца. А тем временем враги наступали. Суши были съедены, а на горизонте уже маячила голова Алеши, значит скоро, как пчелы на мед, слетятся и Слава, и Тяпа, и Тимофей…
– Пожалуйста, давай уйдем, пока непоздно… Я тебя молю, Яна…
Поздно.
Алеша любил «эффектные» появления и выбирал «образ антагониста», чем напоминал мне саму себя и сильно раздражал. Ласковых слов он не говорил принципиально, придерживаясь собственной гениальной идеи, что любовь выражается через уничижение человеческого достоинства. Схема его «ухаживаний» выглядела примерно так: он «совершенно непреднамеренно» возникал рядом с нами, носился по дворику и обзывал Яну ровно до тех пор, пока не приходил Тимофей, и Алеша не переключался на него. Разворачивался бой гладиаторов, где оба вояки мерились всем тем, что попадало под руку, попутно «подшучивая» над Яной. Далее подтягивались более дружелюбные Тяпа и Слава, все больше витавшие вдалеке и боявшиеся приближаться к бранящимся Алеше и Тимофею. Проще говоря, в лучших традициях подростковой «идиотии».
Алеша и Тимофей были везде, куда бы мы с Яной ни пошли, и соревновались друг с другом так ожесточенно, что порой начинало казаться, будто подруга – лишь мячик в их увлекательном пинпонге. Иногда, к моему ужасу, метафорический образ «Яны-снаряда» становился вполне реальным. Ее согласие на эту роль, конечно, не требовалось. Кончалось, обыкновенно, травмами…
– Прыгай! – вопил Тимофей.
– Не хочу… страшно, – канючила та.
– Чего ты ломаешься? Думаешь, я тебя могу уронить?
– Может, все-таки не надо..?
– Давай, прыгай уже!
Тогда Яна прыгнула. Тимофей сделал несколько шагов, держа подругу на закорках, а затем пошатнулся и внезапно разжал руки. Яна повалилась спиной на пол.
– Извини…
Высокие чувства половозрелых детей.
Изостудия встретила нас чаем и хлебом с вареньем. Ирина Васильевна, преподавательница, оказалась говорливой женщиной, которая очень обрадовалась нашему приходу, тут же усадила всех за стол, и начались бесконечные разговоры. Выбор тем никто не ограничивал. Но мы говорили об одном – о том, кто круче. Алеша постоянно пытался доказать, что он сильнее всех. Это злило и Тимофея, и меня. Я тоже хотела быть самой сильной. До недавнего времени так и получалось. Но после того как девочки начали превращаться в девушек, а мальчики в юношей, все совсем разладилось. Стало ясно, что мое тело почему-то слабее, чем мужское, и мне это категорически не нравилось. Хотелось казаться самой сильной, самой умной, самой… и, желательно, ничего не делать.
– Ты думаешь, что сильнее меня?
– Я тебя умоляю, Алеша! Ты себя видел?
– Цыц, лилипут!
– Гулливер недоделанный…
– Армреслинг?
Конечно, о победе не могло быть и речи. Физически я уступала противнику и прекрасно это знала. Но другие должны были считать меня непобедимой. Перевести стрелки в самый ответственный момент неизменно помогала Яна.
– Алеша, Варя…
Нашла коса на камень. Если Яна говорит что-то Алеше, не съязвить он не может. Тут же налетит и Тимофей. Значит, и я за компанию.., тогда прошлый разговор прервется и мне не придется проигрывать… Но хорошо ли я поступаю? Ведь не просто же так меня раздражает Алеша? Не слишком ли я сама на него похожа?
