И он еще долго отчитывал Искандера в моем присутствии. Я чувствовал себя крайне неловко. И уйти было нельзя: беседа-то еще не закончилась. Борис Александрович подписал Искандеру отпуск и уже миролюбивее напутствовал:
– Почитай на досуге последние геологические публикации, а то твои познания не тянут на уровень хорошего техника.
Бросив на меня косой взгляд, Искандер сухо простился и вышел.
– Кто прораб горных работ? – продолжил я разговор. – Кузьмич?
– Алкаш твой Кузьмич. Но заменить его некем, – буркнул главный.
– Это плохо, особенно учитывая этот злополучный глубокий гезенк. Там кто проходчик?
– Касымов и К°.
– Да, это бригада «Ух». И прежде всего сам бригадир, – огорчился я.
– Что ты ухаешь? Касымов дело знает, проходчик опытный, – парировал собеседник.
– Вот и вручу этому «опытному» первому страховочный пояс, – подумал я вслух и в ответ услышал:
– Вручи, только он все равно не станет его применять, я его знаю.
– Придется обязать приказом.
– Плевал он на твой приказ! На словах согласится, а на деле нет. Мешает ему, видите ли, пояс работать. Весной он соскользнул с бадьи и растянул ногу, но пока всю породу не выдал наверх, не вылез из гезенка. Ну дал я ему выговор в приказе. Приехал в партию, спрашиваю: приказ читал? А он и выдает: приказы не считаю, умею считать только деньги. Ладно, что не алкаш, – закончил главный геолог характеристику строптивого бригадира.
– Видно, и мне придется с ним повозиться. А прораб по бурению есть?
– Уже два месяца ищу, после того, как старик Иваныч ушел на пенсию. В Душанбе расклеил всюду объявления, за что получил замечание от генерального. Хрен с ним, замечанием, но прораба так и нет, – опять произнес длинную тираду Борис Александрович, который обычно был немногословным.
– А Стромин работает?
– Ну и что? Я предлагал ему прорабскую должность, но он предпочитает ни за что, кроме своей скважины, не отвечать.
– Я все-таки попробую его уговорить, заплатив к тарифу тридцать процентов оклада прораба.
– Попробуй, попробуй, – вяло промямлил главный и вдруг оживился. – Ты видел высокие мачты возле новой конторы?
– Видел, но контора-то только строится…
– В том-то и дело, что контора еще строится, а радиостанция уже работает, – усмехнулся довольный главный. – Теперь тебе не надо ждать почту или ехать самому в экспедицию, позвонил – и порядок.
Он дал мне код и предупредил, что связь каждый день в семь утра, есть и срочный вызов.
– Посмотри на эту красную кнопку, но постарайся ею не пользоваться… Проведу тебя приказом с первого июня. Ну, а теперь иди в конюшню и прикажи седлать уже знакомого тебе жеребца – он опять простаивает без дела, – добавил главный, явно вспомнив прошлогоднюю историю.
Я не на шутку испугался:
– Что я вам плохого сделал, Борис Александрович? За что вы моей смерти жаждете?
Он схватился руками за живот и залился хохотом. Отсмеявшись, сказал, чтобы я взял смирного старого мерина, настолько спокойного, что повод можно вообще не держать в руках – он все равно не сойдет с привычной дороги. Поблагодарив за беседу и услышав на прощание пожелание всяческих успехов, я отправился на конюшню.
Снова вьется знакомая тропа, ее немного расширили и очистили от глыб, которые приходилось огибать, тесно прижимаясь то к обрыву, то к скале. В голове все прокручивался разговор с главным геологом. Дел предстояло много и ответственности тоже. Справлюсь ли? Вырисовывался план: начать с осмотра всех выработок, отметить упущения, затем поговорить с людьми и решить вопросы с гезенком в штольне и прорабом на буровых вышках. Одному все эти дела не поднять, нужны дельные помощники. Во многом рассчитываю на бригаду грузчиков – «хачиров»: от ее оперативной работы зависит своевременный перевод буровых на новую линию. А с этим связана такая прорва, казалось бы, мелких дел, которые потребуют массу времени и усилий.
