Вздохнув, попеняла себе – надо избавляться от старых привычек. И скопидомничать не надо. Если есть возможность работать и нормально зарабатывать, то и тратить заработанные деньги надо спокойно, иначе для чего жить?
Дома они удобно устроились за столиком на кухне. Влада разогрела пирог в микроволновке, нарезала его на узкие кусочки и положила в общую большую тарелку. Галина взяла один кусок и оглянулась.
– Клавдию Петровну звать не будем? – спросила, понизив голос.
– Она не признает мучное и сладкое, – с сожалением ответила дочь. – Мы когда с ней чай пьем, у нее всегда все низкокалорийное и жутко полезное. Не ест она пироги и пирожное, вредно это.
Галина знала, что есть люди, отказывающие себе в удовольствиях ради каких-то высоких целей, но никогда к таким не относилась. Поэтому она без сомнения откусила капустный пирог и восторженно зажмурилась.
– Ох и вкусно же! У меня такой никогда не получится.
Влада только укоризненно качнула головой.
– Ты, мама, комплименты выпрашиваешь, что ли? По мне, у тебя гораздо вкуснее.
Но Галина с ней не согласилась:
– Нет, такого нежного теста у меня никогда не бывало. Да и не умею я такое делать. Посмотреть бы одним глазком, может, и попробовала бы.
– В интернете полно блогеров, и мужчин и женщин, демонстрирующих, как готовится то или другое блюдо. Вот поедим, и я тебе покажу. Но по мне, твои пироги все равно вкуснее. Может, потому, что все свое и выращено без химии?
На это у Галины ответа не было. Они съели все, что было куплено в кондитерской и перешли в комнату. Мать посмотрела на свой старенький телефончик. Как же не хочется звонить Михаилу! Но нужно, ничего не поделаешь, уже десять, позже будет поздно, он будет спать. Включив телефон, поразилась – там было больше десятка пропущенных звонков от Михаила и старших детей.
Вздохнув, набрала номер мужа. Он ответил сразу, хрипло заорав, будто спросонья:
– Где ты шляешься, паршивка! Из дому выгоню, узнаешь тогда!
У Галины немедля задрожали руки, и в животе холодной змеюкой свился страх. В самом деле, что же она наделала! Но почти сразу опомнилась. Не будет она больше его бояться. И угрозы эти глупые ей не страшны!
– Ты меня уже выгнал, я и ушла, так что можешь больше не пугать.
– Что за дурь? – он поразился. – Васька тут молол какую-то чушь, что ты мол ушла, потому что тебя никто не любил и не берег. Так ты в самом деле сбрендила?
– Я просто ушла, по твоему приказу, между прочим.
– А ну-ка давай живо возвращайся! – не терпящим возражения тоном скомандовал он. – Или смотри, поменять тебя не проблема!
– Меняй, кто против-то? – устало согласилась она.
– Да на твое место очередь из баб стоит! – сердито хохотнул он. – А ты вот ответь-ка, какое ты право имела мою лучшую корову продавать?
– Корова моя, а не твоя, – спокойно возразила она. – Мне ее моя мать пару лет назад телкой отдала и сказала, что это только мне. Она это сделала при свидетелях, так что присвоить ты Мурку не сможешь, и не надейся.
Михаил опешил.
– Вот ты как заговорила, женушка? Ну так считай, что ты мне больше не жена!
Галина иронично хмыкнула.
– А я ей и не была никогда, ты мне об этом постоянно толмил. Ты же на мне не женился, в ЗАГС не водил, свадьбу не играл. Я, по сути, только мать твоих детей, этакая кобыла-производительница. Спасибо, что хоть на себя их записал, не надо отцовство через суд устанавливать, как делала Милка Воронцова. – И решительно приказала: – А вообще не звони мне больше! Как коров обихаживать, тебе Васька расскажет. Если, конечно, продавать их не вздумаешь. Тяжкое это дело – скотину держать. Вряд ли вы там всем кагалом справитесь. Лучше все распродай да деньги на свой счет положи, как всегда.
