Хотя он ее и не слушал никогда. Да и не поверил бы, решил, что она форсу нагоняет, только и всего, еще бы и наорал. Заголосил ее старенький телефон, и она опасливо взглянула на дисплей. Звонил младший сын. Что у них стряслось? В это время он должен быть в школе. Быстро ответила.
– Мама, привет! – послышался взволнованный голос Васьки. – Как ты?
– Я-то хорошо, а вот как у вас дела? – Шум и чьи-то крики не позволили ей расслышать ответ сына, и она справилась: – Ты в школе? Я тебя не слышу!
– Ну да, перемена у нас, – стало потише, видимо, сын отошел подальше от галдящей толпы детей. – Отец рвет и мечет. Заявил, что я предатель и что он меня видеть не желает.
Галина ахнула. Что делать? Ехать обратно? Но она подведет дочь, пообещала же Клавдии Петровны пожить до ее возвращения. Получится, что обманула. Нехорошо-то как!
Но сын радостно продолжил:
– Я ушел к бабушке Любе, она мне рада. А отец с братовьями пусть сами справляются с хозяйством. Там же ничего сложного нет, это тебе не поле пахать на тяжелом тракторе, как отец постоянно нам твердил.
Галина тяжко вздохнула.
– Говорить-то можно всякое, но сомневаюсь я, чтоб они справились. Будут живность распродавать, только и всего.
– Да пусть продают, я только рад буду. Ведь все хозяйство заведено по папашиному настоянию, ты же ничего этого не просила. Все его, пусть он и обихаживает.
– Может, мне вернуться? – неуверенно проговорила мать. – А то неудобно мне как-то. Нехорошо получилось.
– Не вздумай! – чуть было не заорал сын. – Для чего было огород городить, чтоб так бесславно сдаться?
Галина аж заморгала от удивления. Это он такие слова от старших услышал или по литературе они чего проходят? А сын между тем продолжил не менее пафосно:
– Батю проучить надо, чтоб ценил побольше, а то все ему задарма в клювик падает. Пусть хоть немного прочухается. И не вздумай с ним разговаривать! Он тебя моментом своим ором задавит! Ты же отвечать не умеешь, тут же хвост подожмешь, – повторил он слова прабабки. – И да, чуть не забыл – баба Настя всех коров к себе забрала, так что за них не волнуйся.
Послышался заливистый школьный звонок, и Васька быстро распрощался:
– Мне пора. В общем, договорились. Пока!
Тоненько запищали гудки отбоя, и Галина бережно положила телефон на стол. Значит, коров свекровка забрала? Стало немного обидно, хотя надо было радоваться, что о них беспокоиться больше не нужно, будут и ухожены и сыты. Да и выдоены на совесть – свекровка не допустит, чтоб удои падали, ведь наверняка все молоко себе забирать будет. Да и приплод, что весной должен появиться, себе оставит за труды. Ну да ладно, одна забота с плеч долой.
Спасибо, хоть один из сыновей ее понимает и сочувствует. Васька прав – возвращаться, как побитая собачонка, ей нельзя. Но вот делать-то что? Надо же на работу устроиться, а как? Трудовой книжки у нее нет, она же всю жизнь дома просидела, трудового стажа никакого не заработала. Позорище вообще-то.
И хмуро подумала, что получит социальную пенсию лет так в семьдесят, или во сколько теперь ее дают. Хотя до семидесяти-то еще дожить надо.
Обвела взглядом уютный небольшой зал кондитерской. Эх, как же ей здесь нравится! Вот бы тут поработать! Но кто ж ее возьмет, безрукую, у нее за душой ничего нет – ни специальности, ни опыта.
Она хотела уже уходить, когда услышала разговор продавщицы и хорошо одетой дамы в модной блестящей курточке:
