Она тяжело поднялась и попросила дочь:
– Влада, прибери на кухне, как все поедят, ладно? Пойду немного передохну. Что-то мне совсем невмоготу.
– Конечно, мамочка, – Влада всерьез была озадачена странным поведением матери. – Ты не заболела?
Галина отрицательно качнула головой и ушла в свою комнату.
– Устала она! – недовольным тоном точь-в-точь отец, заявил Вовка. – Чего уставать-то? Можно подумать, работает она!
– Точно! – поддержал его Севка. – Еще бы руками коров доила, а то доильный аппарат батя ей купил. На него никаких сил не надо. Он доит, ты смотришь. И пылесос сам пылесосит, и стиралка сама стирает. С чего уставать-то?
– Работа, блин! Да чтоб я так работал! – пришедший со смены уморившийся до чертиков Вовка был уверен, что вот у него с отцом – настоящая работа, а у всех остальных сплошное развлечение.
– Когда каждый день одно и тоже, это кошмар! – уверенно возразила Влада. – Сплошной день сурка какой-то. Так и с ума сойти можно.
– Началось! – Севка запихнул в рот половину котлеты и невнятно продолжил: – Чавосхотьто?
Рассердившаяся за мать Влада резко подскочила и потребовала:
– А ну брысь с кухни! Мне прибирать надо!
Парни ускорились. Проглотив за пару минут все, что недоели, неохотно побрели в комнату с телевизором, гордо именуемую гостиной. Пятидесятидюймовый экран был великоват для не очень-то и большой комнаты, но подобная мелочь никого не волновала. Михаил на этот раз не пожалел денег на спутниковую антенну, для себя ведь старался, и благодаря Триколору смотрел почти четыре сотни каналов.
Между мальчишками тут же разгорелся спор, что смотреть. Как водится, победила не дружба, а сила. Смотреть все принялись очередную серию любимого старшим детективного сериала. Впрочем, младшему это скоро надоело, и он ушел в пусть маленькую, но свою комнату.
В доме у всех было по комнате, кроме мамы. Но у нее была спальня, она хотя и считалась общей ее и мужа, но Михаил, когда был дома, всегда сидел в большой комнате, где без перерыва смотрел нежно обожаемый им телевизор.
Зачастую он и засыпал перед ним, шум ему не мешал. Более того, просыпался, когда кто-то выключал телик и ругал заботливого, уверяя, что вовсе не спит, а слушает, что говорят умные люди. Ему никто не верил, но не возражал. Глава семейства прекословия не терпел. Он всегда и во всем был прав.
Через час Влада заглянула в спальню к матери. Та спала, вздыхая и нервно вздрагивая. Дочь не стала ее будить, просто пошла к братьям.
– Вот что, други! – парни с неудовольствием воззрились на нее. – Давайте вместе коров подоим, мама спит.
– Сама дои, я с работы, – Вовка широко и показательно зевнул. – Замаялся жутко.
– Я свою часть работы по хозяйству честно сделал, – Севка даже и не подумал хотя бы ногой дрыгнуть. – Это ты у нас умница-красавица, ничего не делаешь, вот и пошевелись хоть немного.
Не ожидавшая от братьев ничего другого Влада фыркнула и пошла во двор. Там ее догнал младший.
– Давай вместе! – предложил он. – Я часто маме помогаю, все знаю. Я и сам бы смог, но мне не разрешают.
– Вот бы ты таким отзывчивым и остался, когда вырастешь, – вздохнула сестра. – А то старшие твои братовья раньше такими черствыми не были. От папочки набрались, факт.
– Отец маму не любит, это все видят, – сердито заявил брат, доставая и подключая доильный аппарат. – Она для него прислуга, как у Тургенева в рассказах про барскую жизнь, – их ему пришлось прочитать под нажимом сестры.
