– Тяжело было, мама, – заговорил он от давнего желания выговориться, – Сашенька совсем малой, то – смеси…, то – пелёнки-распашонки. Ничего. Справился. Только страх мучил, очень. Когда спускался в забой. Переживал, что сиротой может остаться в любой момент. А мамка его наркоманкой была. Только я этого не знал поначалу. Никто не знал. Хотя служили с ней в одном полку. Лейтенант она. При штабе была. Умерла. Тосковал по ней долго. Безвольная. Такой родилась. И хорошей тоже. Тогда я и на сверхсрочную согласился. С ней побыть… А через два года написал рапорт об увольнении.
Уехал с сыном. Из Остра. Отцовы, баба с дедом, звали к себе, опять на Ровенщину. Оттуда я призывался в армию. Родня, спасибо им, помогли жить и вырасти без вас. Успокоили, обласкали. А когда написал им, что решил вернуться в Донбасс, работал уже. Рубил уголь на шахте «Митяевская-Дальная». Это в городе, а ближе – твоя школа, в которой ты преподавала. А я пятнадцать лет на молотке отработал. Не жалею. Главное, что сына вырастил. За мамку ему был, Галиной её звали, …и за тебя, мамуля-бабуля. Сейчас Саша – Александр Егорович! в Киеве живёт. Автомобильный салон у него. Бизнесмен! Молодец! Всего добился сам.
А то что с посёлком сотворили эти… – Егор чуть было не выругался – …и эти, и те, …да ну их, мам, всех к лешему! А Сталину вашему не надо было Галичину к советской Украине присоединять. Бандеровцев только и того, что выкурили из их схронов. …Разбежались, попрятались, затаились. Они себе подобных родили и воспитали их патриотами! Так они думают, что патриоты. А мир-то уже другой. Но Галичина, оказывается, живее всех живых! Хотя их последних воинов, с УПА, сажали, убивали и гнали как прокажённых – ты бы видела мама сколько их сейчас! И что не до смешного доходит, так, …а они ведь ничем не отличаются от ленинских-сталинских большевиков: набить морду, искалечить, а то и – повесить! И чем они лучше от тех, с кем сражались? Захватчики народов! Вот они – кто, и те, и эти!
Пуля убивает, а ум не должен быть пулей! …Столько лет прошло! Киев под ними. Президенты и правительства – их ставленники. В террористы нас, работяг от судьбы, записали без суда и следствия и зачислили в расходный штат… А что сами с – украинским! – Донбассом уже сделали? Ещё и Россия, вроде бы и заступилась за русскоязычных украинцев, но мы ей нужны всего лишь как буферная зона от НАТО. Заступились и – ушли бы к себе. Что тут непонятного: украинизируете кого хотите, но не русских. Ты ведь знаешь – в Кучино по переписи на девяностый год жили 52% русских, 46% украинцев, а остальные 2% – представители других национальностей. И не посмели бы украинские власти больше творить такое… Уже бы и мировая общественность не позволила!
Дым ещё одной закуренной сигареты резанул Егору по глазам, он болезненно зажмурился, но под сердцем по-прежнему болело гораздо и гораздо сильнее.
– …Свои своих же убивают, мама! А знаешь, как гражданскую войну назвали? Антитеррористическая операция!
Егор не смог не сплюнуть в очередной раз, точно произнёс что-то гадкое и омерзительное.
– И страшно так жить, в обществе убийц в военной форме и в мире убийц в костюмах от Brioni или Armani – это фирмы такие, солидные, по пошиву одежды, и в то же время позорно. России за Крым – уже не украинский, мама, – даже войну не объявили?! Но и вероломными руководство россиян не назовёшь. С 2005 года предупреждали, что если Украина возьмёт да и рванёт в ЕС и под НАТО, худо нам будет. Рванули – отобрали у нас полуостров. Затем Донбасс разорвали на две части, а виноваты в этом, оказывается, мы: кто здесь жил и остался жить. Убиты десять тысяч или уже больше украинских мужчин и парней, искалечили, и женщин тоже. …Я не виноватых ищу, мама. Я понять хочу: что мне делать?! Мне, мужчине, «Захиснику Вітчизни!». Во мне же ровенская и полтавская кровь! Тоже идти убивать? Кого?! И «сепары», и «укры» спасать меня пришли. А я их об этом не просил! И получается, выходит на то, что мне нужно от них самих спасаться. Одни привели россиян с оружием, другие зазвали европейцев и американцев, и тоже с оружием. Такая вот независимость сейчас, у ДНР/ЛНР и Украины.
