– А конкретный пример?
Сафонов. В урочище Артыбулак три года горел мощнейший газовый фонтан. Постоянно расходовалось столько энергии, сколько требуется для теплообеспечения Санкт-Петербурга. Перепробовали разные варианты. Наконец, пришли к выводу: необходим ядерный взрыв. Только так удалось сместить слои горных пород.
– Приносят ли еще какую-нибудь пользу искусственные землетрясения?
Сафонов. Много аварий с метаном в угольных шахтах, в пластах. Чтобы снять это напряжение, делали взрыв около Донецка. После этого взрыва десять лет не было аварий. Потом начались опять. Недавно там просили еще взрывать. Но уже ни «Маяк», никто не хочет делать, потому что со всех сторон начались нападки… Много было взрывов для интенсификации накопления нефти по всей Сибири. Метод получил распространение. Но вот Чернобыльская катастрофа… тут же всё резко изменилось. Теперь отношение к ядерной атомной энергетике совсем другое. И полигон стал объектом особо пристального внимания и самой жестокой и несправедливой критики.
– А все-таки были в опасной зоне испытаний люди?
Сафонов. Официально заявляю: людей не было. На людях эксперименты не проводились. Представлю свидетеля на конференции. Были солдаты. Они сидели в траншее. Их оставили. Здесь максимальная доза 5 миллирентген. Они проходили через службу радиационной безопасности. Работали по тем нормативным документам и по нашим инструкциям.
– За это время нормы изменились?
Сафонов. Да, существенно ужесточились.
– Работники полигона долго здесь служат?
Сафонов. Первый строитель, который здесь прошел путь от лейтенанта до генерал-майора, товарищ Барсуков Владимир Михайлович… Есть у нас люди третьего поколения, внуки старожилов.
– Продолжать ядерные испытания надо?
Сафонов. Пока есть ядерное оружие, да. Можно сократить число испытаний, сделав их более эффективными.
– На это говорят: у них погоны, у них такая специальность, у них здесь квартиры. От них другого не услышишь: они люди заинтересованные.
Сафонов. Это же нормально, когда человек своей работой заинтересован. Но все-таки для нас как специалистов не только здесь работа найдется. Не в этом дело. Для проведения эксперимента сюда приезжают специалисты из двухсот, а то и более научно-исследовательских организаций. И у каждого свой круг интересов. Физики, технологи, сейсмологи, инженеры-геологи, строители… Учтите, что ядерное оружие необходимо изучать постоянно. Со временем оно может выйти из строя. Не исключены катастрофы при пожарах, перевозке… Надо усовершенствовать ядерное оружие в целях его безопасности.
– У вас здесь три атомных реактора. Как они реагируют на техногенные ядерные землетрясения? Это же прекрасная возможность изучать результаты сейсмических воздействий на АЭС.
Сафонов. Это была бы очень полезная программа исследований – одна из многих других.
– Выходит, полигон закрыли без серьезных расследований и обсуждений со специалистами?
Сафонов. В сущности, это было сделано ради политических целей. Обратите внимание: США, Франция, Китай продолжают ядерные испытания. Значит, видят в этом какой-то смысл. А у нас продолжают пугать людей любыми атомными проектами. Распространяется радиофобия. Она наносит вред не только оборонному комплексу. Мы рискуем потерять высококлассных специалистов по атомной энергетике и даже разработчиков фундаментальных проблем ядерной физики.
– Значит, вы категорически выступаете за продолжение подземных атомных испытаний?
