Политика и ирония: совместимость и взаимодействие - страница 2

Политическая коммуникация – это всегда манипулирование общественным мнением. Это манипулирование представляет собой особый вид психологического воздействия, характеризующийся установкой на скрытое внедрение в психику объекта целей, желаний, намерений, не совпадающих с теми, которые адресат мог бы сформулировать самостоятельно. Манипулятивное воздействие в дискурсе обусловлено его когнитивной природой и реализуется через специфическое функционирование языковых средств, причем следует отметить, что инструменты политического дискурса гораздо богаче политических целей. Исследователи отмечают, что базовой оппозицией для политического дискурса является оппозиция «свои» – «чужие», которая проявляется на лексическом, морфологическом, синтаксическом уровнях [Михалева 2004].

Политический дискурс является центральным понятием политической лингвистики – науки, призванной изучать воздействие на массовое сознание языковых средств и приемов. Исследователи называют этот объект изучения «властью языка» [Маслова 2008]. В то же время существует термин «язык власти», который обозначает то, как говорят, какими языковыми средствами и приемами пользуются представители власти, и это – предмет исследования «чистой» лингвистики. Лингвистический анализ языка политики – это, по сути, выявление способов использования языковых знаков для достижения определенных политических целей.

Одним из первых учебных пособий на русском языке по новой дисциплине является труд А.П. Чудинова «Политическая лингвистика», опубликованный в 2003 году. Это попытка обобщить опыт отечественных исследователей политической коммуникации. Для характеристики политической коммуникации автор выделяет следующие антиномии:

1) ритуальность и информативность;

2) институциональность и личностный характер;

3) эзотеричность и общедоступность;

4) редукционизм и многоаспектность информации в политическом тексте;

5) авторство и анонимность политического текста;

6) интертекстуальность и автономность политического текста;

7) агрессивность и толерантность в политической коммуникации [Чудинов 2003(a): 42–56].

Исследователи отмечают также следующие парадигмы: неопределенность – конкретность, истинность – ошибочность [Кожемякин 2011], прямота – косвенность, направленность от политика к аудитории – от аудитории к политику [Шилихина 2011]. Таким образом, политический дискурс обладает сложной структурой и обилием критериев оценки.

В процесс политического дискурса вовлечены, как правило, более двух участников, один из которых – аудитория, являющаяся косвенным адресатом высказываний говорящих (или, по определению некоторых исследователей, адресантом [Зинченко 2010]). Этот участник играет в дискурсе немаловажную роль, поскольку именно на его реакцию и нацелены все высказывания собеседников. Реакция на высказывания может быть разнообразной. Исследователи выделяют ситуации с пассивным восприятием, с активным участием и с сопротивлением внушению со стороны адресата [Демьянков 2002]. При пассивном восприятии говорящий может обойтись и малоинтенсивными средствами, резервируя более сильные средства только на тот случай, когда нужно ускорить воздействие. В ситуации с активным восприятием внушения реципиент охотно позволяет убедить себя, особенно если он надеется, что все происходит в его интересах. Наблюдается прямое соотношение между интенсивностью используемых речевых средств в активно осуществляемой атаке и преодолением сопротивления. Когда же адресат активно сопротивляется внушению, то наиболее эффективное воздействие на него происходит при нарушении говорящим коммуникативных ожиданий собеседника. Именно в этом случае сопротивляемость уменьшается.