Политика и политики ХХ века. Схватка сверхдержав - страница 2

Летом 1945 года Трумэн представлял США на встрече Большой Тройки победителей гитлеровской Германии в Потсдаме. Там он решил напугать Сталина, сообщив ему новость об успешном испытании атомной бомбы. У Трумэна он нервного напряжения даже очки поблескивали по-особому, а «Дядюшка Джо» равнодушно поблагодарил его за информацию. Трумэн счел, что советский лидер просто не понял всей серьезности этой новости. Но Сталин просто умел не выдавать эмоций. А через пару недель атомные «подарки» уже летели на японские города. Свершилась первая и последняя в истории ядерная бомбардировка – и добро на нее дал лично Трумэн. От этой ответственности он никогда не отказывался, считая, что эта акция помогла ускорить капитуляцию Японии и сберечь сотни тысяч жизней. Кроме того – это было грозное предупреждение для Сталина.

Началась холодная война. Во многом – именно стараниями господина Трумэна. Он поклялся повсюду теснить коммунистов и союзников Сталина. Это получалось у американцев не очень хорошо: коммунистические партии становились все популярнее, СССР набирал авторитет и в странах Азии и Африки, где шла борьба против колониального гнета. Что мог Трумэн противопоставить этому движению? Только мощь атомного оружия. Четыре года у Вашингтона сохранялась монополия на это оружие. В Пентагоне разрабатывали план ядерных бомбардировок советских городов. Эти четыре года вошли в историю как время «атомного шантажа», когда Штаты пугали своих противников новой большой войной. Правда, Москва не пугалась. Разрабатывала собственное ядерное оружие, которое было испытано уже в 1949 году – гораздо раньше, чем предполагал Трумэн. Он лишился важного козыря.

Но у него оставался второй, не менее весомый, козырь – его величество доллар. Трумэн понимал: если не «купить с потрохами» старушку Европу – она, как миленькая, упадет в руки коммунистов… Сталинские партии уже едва не пришли к власти во Франции и в Италии, где действовали такие популярные политики, как Мориз Торез и Пальмиро Тольятти. В то время правой рукой Трумэна стал госсекретарь Джордж Маршалл – весьма агрессивный дипломат, хорошо разбиравшийся в экономике. Маршалл сумел провести тайные переговоры едва ли не со всеми державами Западной Европы, обнищавшими в годы войны. Штаты предлагали им выгодные кредиты и контракты и даже помощь. А взамен требовали полнейшую политическую лояльность – вплоть до полного подчинения. Даже руководство Федеративной республики Германия отныне должно было утверждаться в Вашингтоне. И европейцы пошли на это. Нужда заставила… Они пытались затянуть в «план Маршалла» и страны, попавшие под советское влияние – но Сталину и его дипломатам удалось отбиться от этой экспансии. Европа надолго раскололась на два лагеря.

В ноябре 1948 года Трумэну впервые пришлось идти на президентские выборы – до этого он только пожинал плоды победы Рузвельта, и противники считали его неполноценным лидером и неотесанным парвеню… У него даже кличка была не самая почетная – Галантерейщик. Недруги намекали, что у президента нет высшего образования, а до того, как стать политикой, он дольше всего проработал в галантерейном магазине.

Да и на выборах 1948-го оказалось, что Трумэн не популярен даже в собственной партии. Он с натугой прошел праймериз – предварительные выборы среди демократов. Применив все свое президентское влияние, он все-таки убедил однопартийцев выставить на выборы именно его, Трумэна. Но фаворитом на выборах считался республиканец Томас Дьюи. Американцы были не в восторге ни от политики Трумэна – слишком агрессивной – ни от его манер, слишком провинциальных и высокомерных. То, что Трумэну удалось победить Дьюи, считается одной из самых больших сенсаций в американской политической жизни всех времен. Победил он с минимальным отрывом. Во время инаугурации Трумэн – рьяный баптист, почти религиозный фанатик – демонстративно поцеловал библию. Почти никто из американских президентов к таким трюкам не прибегал, а от всегда холодного, как рыба, Трумэна, не ждали таких эффектных порывов. Но он слишком радовался неожиданной победе и не мог скрыть эмоций.