Положение рода ничуть не исправилось при сыне Ивана IV – царе Федоре Ивановиче. Как и все дворяне того времени, Дмитрий Михайлович с молодости и до самой смерти обязан был служить великому государю московскому. Начал службу он с небольших чинов как раз при Федоре Ивановиче (1584–1598 годы). 23 августа 1587 года Михаил Федорович Пожарский ушел из жизни, оставив после себя двух сыновей – Дмитрия и младшего Василия, а также дочь Дарью. Отцовское поместье (по тем временам незначительное – всего 405 четвертей) по указу царя Федора Ивановича было передано Дмитрию и Василию Пожарским с требованием, чтобы они вышли на государеву службу, достигнув пятнадцати лет.
Примерно в 1593 году Дмитрий Михайлович начал служебную деятельность. Его пожаловали не очень высоким чином «стряпчего[5] с платьем». Летом 1598 года в списке «стряпчих с платьем» молодой князь Дмитрий Пожарский занимает последнее место. Очевидно, стряпчим он стал незадолго до того.
Равным с ним положением обладали несколько десятков аристократов и московских дворян – таких же стряпчих при дворе. Эти люди прислуживали царю за столом, бывали в рындах – оруженосцах и телохранителях монарха – да изредка исполняли второстепенные административные поручения. В виде исключения кого-то из них могли назначить на крайне незначительную воеводскую службу.
Чуть более видное положение родня Дмитрия Михайловича заняла при Борисе Федоровиче Годунове (1598–1605 годы). Пожарские набрались смелости и даже начали вступать в местнические тяжбы – с князьями Гвоздевыми и Лыковыми. Удалось вернуть кое-что из родовых вотчин>6.
Правда, в начале царствования Пожарским пришлось претерпеть опалу, но уже в 1602 году Дмитрий Михайлович возвращается на придворное поприще.
Как тогда говорили, молодой Пожарский и его мать Мария были у царя «в приближении». Мария Пожарская заняла видное место в свите царевны Ксении – дочери царя Бориса. Энергичная мать способствовала продвижению сына. Потом Пожарского постигла опала, отдаление от престола и переход на рядовые армейские службы. Все эти перипетии в судьбе незначительного и невлиятельного рода остались малозаметными событиями для современников. Государев двор того времени включал в себя огромное количество титулованной аристократии, куда выше знатностью и влиятельнее Пожарских.
В Смутное время князь Дмитрий Михайлович вступил с возвращенным при Борисе Годунове чином стряпчего. На заре разгорающейся Смуты, в конце 1604-го или же начале 1605 года, ему был пожаловано незначительно более высокое звание – стольника[6]. Но и чин стольника заметно уступал по значимости думным чинам – боярина, окольничего, думного дворянина.
Если грубо и приблизительно перевести на язык воинских званий Российской империи, стольник представлял собой нечто соотносимое с полковничьим чином сухопутных войск (VI класс «Табели о рангах»). Карьера по тем временам хорошая, лучше, чем у большинства предков Дмитрия Пожарского, но без особенного блеска.
И никто из Пожарских не шагнул к тому времени по службе хоть на ступеньку выше Дмитрия Михайловича…
О будущем соратнике Дмитрия Михайловича, Козьме (Кузьме) Минине, известно… в сто раз меньше, чем о князе Пожарском. Его роль не менее величественна, она не уступает по значимости подвигам Дмитрия Михайловича. Но биография Минина тоненькой, прерывистой ниточкой едва-едва прослеживается по летописям и документам его времени. Личность Минина выступает из густых облаков неведения лишь в главнейшие, звездные моменты его судьбы. За пределами этих взлетов остается жизнь, быть может, наполненная до отказа подвигами и приключениями, яркая, красивая, но… совершенно не известная историкам.
