Осенью 1860 года молодой Скобелев должен был держать экзамен в университет, а 21 мая он выдержал предварительную проверку знаний торжественно в квартире графа А. В. Адлерберга. (Муж сестры матери Михаила Дмитриевича. Этот человек, будучи министром двора и находившийся в дружеских отношениях с императором Александром II, сыграл заметную роль в его судьбе. – А.Ш.). Судя по письмам Модзалевского, экзамен проходил в присутствии некоторых профессоров и попечителя учебного округа и завершился успешно. Занятия с Модзалевским продолжались и после этого испытания. Скобелев поступил в университет на математический факультет, но учиться пришлось недолго. Осенью 1861 года в университете вспыхнули студенческие беспорядки, и он был закрыт. Причины, которые заставили Скобелева уйти из университета, точно не установлены. Вероятно, это произошло не без влияния отца, который опасался, что «Миша участвует в сходках и там, где другие болтают, он требует решительных действий»[8]. Затем Михаил поступил юнкером в Кавалергардский полк. Очевидно, к военной службе тянуло. К моменту производства Скобелева в корнеты произошло польское восстание, в подавлении которого и он принял участие.
Заболев от частого падения с лошади, чувствуя боли в груди, Скобелев вынужден был перевестись в легкую кавалерию, в Гродненский полк. По-видимому, корнет Скобелев служил очень усердно, не щадя себя. По воле обстоятельств попав в Преображенский полк, преследовавший банду, он в качестве волонтера и частного лица провел в деле почти весь свой отпуск. Уже здесь было замечено в нем «прямое и отличное исполнение приказаний и мужество», и он получил свою первую награду «за храбрость» – св. Анну 4-й степени.
О жизни молодого Скобелева в начале службы известно сравнительно мало. Это был очень живой офицер с беспокойным характером. В гусарских попойках всегда был первым на разные смешные выдумки, но часто его проказы принимали жестокий характер. Играли в пьяные грубые игры, в пятнашки, в кукушку, и однажды его товарищ, которого он запятнал, разбился в лесу и остался калекой. Раз Скобелев выбросился из окна второго этажа, но каким-то чудом остался жив; как-то во время ледохода бросился с товарищем в Вислу, и оба переплыли реку.
Впоследствии этот трюк с переправой кавалерии вплавь через реки Скобелев проделывал не раз в своей военной практике. В этих проделках, сопровождаемых обильным пьянством и безобразиями, видна, прежде всего жажда сильных ощущений.
Не был чужд молодой Скобелев и мистики. Так, один крестьянин из деревушки на берегу Финского залива, куда летом часто приезжал корнет, увидел его больным и говорит: «Давайте помолимся Богу, зажги-ка свечу перед Спасителем, стань на колени и прочитай «Верую», «Отче наш» и «Богородицу». Потом он взял в чашку воды, осенил ее крестиком, что у него на груди висел, и дал Скобелеву напиться, вспрыснул три раза и велел лечь спать. Утром Михаил Дмитриевич уверял, что уже поправился.
Как-то, отдыхая в деревне, Скобелев поехал в лес за жердями и чуть было не утонул в трясине, но вытащила лошадь. «Я ее налево забираю, а она меня направо тянет. Я ее никогда не забуду, – говорил Скобелев, – если где придется мне на лошади ездить, так чтобы сивку помнить, всегда буду белую выбирать». Этим рассказом объясняется в какой-то мере пристрастие Михаила Дмитриевича к белым лошадям. Любил он, кстати, в бою надевать белый китель, белую фуражку. Вот почему о Скобелеве шла впоследствии молва как о «белом генерале». Однако главной целью всего этого было произвести впечатление на солдат. Последние твердо верили в неуязвимость Скобелева
