Крым. 17–24 октября 1941 года
Ступив на крымскую землю, Иван Ефимович глубоко вздохнул и попросил воды. Какой-то краснофлотец принес из колодца полное ведро. Петров с удовольствием пил холодную чистую воду, не только пил, но и плескал ее себе в лицо, поливал на шею. Потом он сказал своему верному ординарцу Кучеренко:
– Антон Емельянович, найди, пожалуйста, парикмахера.
Части Приморской армии разгружались в разных местах, стягивались на сборные пункты, приводили себя в порядок после боев, морского перехода и разгрузки. Позволил себе несколько минут отдыха и командующий. Он ждал парикмахера. Но когда Емельяныч привел неведомо где добытого лохматого здоровенного детину, адъютант Кахаров грозно спросил:
– Ты кого привел?
– Мастера.
– Каких дел мастера?
– Насчет побрить-подстричь.
– А если этот верзила полоснет бритвой по горлу генерала, армией ты командовать будешь?
Кучеренко похолодел: «Верно говорит!» Он тут же увел парикмахера и привел из какой-то части девушку в военной форме, с чемоданчиком, полным парикмахерских принадлежностей.
– Ну вот, это наш человек! – весело сказал Кахаров.
17 октября, сразу же как только закончилась эвакуация Одессы, в штабе флота собралось руководство Приморской армии. Радостное, несмотря на все пережитое, чувство охватило командиров, впервые собравшихся вместе за два месяца осадной жизни. Вице-адмирал Ф.С. Октябрьский устроил для приморцев нечто вроде позднего завтрака или раннего обеда. И хоть посидели недолго, было очень сердечно.
Когда поднялись из-за стола, генерал Хренов подошел к Петрову:
– Ну как, Иван Ефимович, какие планы?
– Приведем себя в порядок, пополнимся вооружением, имуществом и выступим, куда прикажет командование. Кстати, вы не в курсе дела, Аркадий Федорович, как сложится наша организационная структура? Ведь находящаяся в Крыму Пятьдесят первая хотя и отдельная, но все же армия. И если нас подчинили ей, то чем же становится Приморская? Корпусом, оперативной группой? Или ожидается какое-то иное решение?
Аркадий Федорович не стал скрывать от Ивана Ефимовича то, что знал:
– Командарм Пятьдесят первой намерен расформировать управление Приморской и усилить свое командование. Говорит, что вопрос согласован с Москвой. Но у меня такое впечатление, что он опережает события. Видимо, это предложение еще не утверждено.
– М-да-а, – протянул Петров. – Сверху, конечно, видней, но жалко, если так. Дело-то не в амбиции. Если нас расформируют, распадется спаянный коллектив. Ведь все притерлись друг к другу в обстановке, прямо скажем, не тепличной. Людей потом не соберешь, а война не завтра кончится…
– Я привел командарму примерно такие же доводы, но он не прореагировал…
Что было известно генералу Петрову в эти октябрьские дни о положении на других фронтах? Из газет и сообщений по радио он знал: враг подступал к Москве. Появились направления наро-фоминское, подольское. Гитлеровцам удалось прорвать нашу оборону, они захватили Калинин, Можайск и Малоярославец. Ленинград в блокаде.
