Полная луна. Дядя Динамит. Перелетные свиньи. Время пить коктейли. Замок Бландинг (сборник) - страница 45



– Они вас замучают.

– Дорогая моя, я немолод, меня мучили люди и почище. Но не преуспели. Меня минуют просьбы, словно это легчайший воздух.

– Шекспир?

– Очень может быть. Уж он скажет. Великий человек.

Пруденс радостно вздохнула:

– Нет, это вы великий человек, дядя Галли. Повезло Генри с крестным!

– Я тоже так думаю. Есть и другая школа. Ну, я пошел, спрячу его получше. Придумал прекраснейшее место, ни кто не догадается. А потом погуляем.

– Я бы рада, но придется написать Генри. – Вдруг ее поразила новая мысль: – Фредди жалко!..

Мысль эта посетила и Галахада.

– Да, немного, – признал он. – Что ж, не разбив яиц, не сделаешь яичницы. Это не Шекспир. Кажется, я. А может, слышал где-то. И потом, ему недолго мучиться. Гермиона сложит оружие, ты уж мне поверь.

Глава 10

1

Если бы Пруденс лучше слышала – или, точнее, если бы она не приоглохла с горя, – она бы уловила с балкона какой-то короткий крик. Если бы она пристальней глядела на луга и кущи – точнее, если бы она не приослепла от слез, – она бы заметила, что издал его Генри Листер, сидевший на пеньке у второй кущи справа.

Но она не увидела его, не услышала, хотя он кричал и махал руками словно семафор, и ему пришлось смотреть, как она исчезает в доме. Теперь ему оставалось запомнить, где ее окно, и пойти на поиски лестницы.

Предположив, что он понуро ушел из гостиной, Фредди не ошибся. Задержавшись лишь для того, чтобы свалить кресло и еще один столик, он покинул комнату. О багаже он мог не беспокоиться, так сказала сама хозяйка.

Чувства человека, приехавшего надолго, а изгнанного через двадцать минут, по необходимости хаотичны, но одно Генри знал – времени у него бездна. Шел шестой час, день растягивался до бесконечности. Чтобы занять его, он пошел побродить, инстинктивно избегая лужаек перед замком, и добрался наконец до упомянутой кущи, где и присел поразмышлять о том, как бы увидеть Пруденс.

Судьба настолько причудлива, что он увидел ее в первые же минуты. Да, она больше напоминала кукушку в часах, но он ее видел. И, как мы уже говорили, пошел раздобыть лестницу.

Ничего удивительного в этом нет. Ромео подумал бы о том же, и даже Чет Типтон, если Галли не ошибся. Чем Генри хуже их? Ничем. Любой влюбленный, увидев на балконе возлюбленную, захочет присоединиться к ней.

В английских усадьбах то хорошо, что лестницу где-нибудь да найдешь. Генри попалась прислоненная к дереву. Лестница, даже средних размеров, – нелегкое бремя. Он нес ее легко, едва ли ею не играя.

Он прислонил ее к стене, поставил потверже и начал взбираться вверх. Любовь окрылила его. Легко, как перышко, достиг он балкона, вбежал в комнату – а снизу на все это смотрел полковник Уэдж, решивший прогуляться, чтобы усмирить разум, кипящий после встречи с лордом Эмсвортом.

Если бы подошли к нему и спросили: «Полковник Уэдж, испил ли ты горькую чашу?» – он бы резонно ответил: «Уж кто-кто, а я ее испил». Но нет, его ожидало еще одно испытание – какой-то взломщик без зазрения совести лезет в дом, не дождавшись ночи!

Вот почему давление его очень огорчило бы Э. Дж. Мергатройда. Ночью – да, рано утром – лезь, бывает. Но когда обитатели замка еще не переварили пятичасовые бутерброды… Полковник содрогнулся от негодования и дернул лестницу.

Она растянулась на траве – он побежал на генеральные квартиры, просить подкрепления.

2

После дядиного ухода Пруденс не сидела в комнате. Влюбленная девушка, терзаемая совестью, пишет так же быстро, как писал лорд Эмсворт на вокзальном телеграфе. Кончив письмо и пометив: «Г. Листеру, эскв.», она лизнула конверт и запечатала задолго до того, как сам эсквайр подошел к лестнице.