Поло проснулся. Он был весь мокрый от пота. На часах было два часа ночи, но уснуть он уже не мог. Поло включил свет и достал «Механику». Эту книгу он уже прочел десятки раз. Теперь она действовала на него успокаивающе, как что-то личное и родное, вечное и несокрушимое, то, на что можно опереться. Некое внутреннее знание, ради которого стоило жить.
Утром на остановке, его только что установившееся душевное равновесие развеялось как дым. Недалеко от него стояла мама Жана. Она была с дочкой. Девочка, на десять лет младше Жана, периодически что-то спрашивала маму, но ответ получала только через раз или два. Все остальное время женщина будто стояла в трансе. Ее лицо изменилось, посерело и осунулось. Жан и его мама были очень схожи характером. Она тоже любила пошутить, посмеяться над чьими-то и своими недостатками, и просто поболтать. Теперь же она не была похожа сама на себя. «Скажи, скажи, скажи…» – твердил внутренний голос Поло, но он стоял как вкопанный, так и не подойдя к ней.
Явившись в управление деревни, Поло увидел на входе ожидающего его Бенедикта. Он был явно раздражен.
– Мы едем пересчитывать твои вчерашние данные, – сказал он сходу, не здороваясь.
Поло сразу подумал о том, что вчера он схитрил. Но как об этом узнали, ведь он был совсем один? Пока они в поезде ехали до нужной остановки, Поло периодически поглядывал на взъерошенного Бенедикта. Тот, в своем стиле, с гордо поднятой головой, смотрел в окно. Выглядел он так, будто осматривает свои владения. Но он ничего не говорил относительно того, почему они должны пересчитывать вчерашнюю работу. Наверное, он молчал потому, что ему придется рассказать, как он узнал, что Поло считал не верно.
Они пересчитали все и данные, по мнению Поло, не сильно-то расходились, всего на десять – пятнадцать растений. Но свое мнение дяде Бене он высказывать не стал. Весь его вид говорил, что он очень зол.
После того, как они отработали, Бенедикт не спешил уходить с поля. Он присел на краю, и долго смотрел в сторону полей с кукурузой. Поло от этого стало дурно, словно опять все происходило на его глазах. А потом перед его глазами застыл образ мамы Жана, и мозг Поло стал судорожно искать оправдание. И он его нашел. Вдруг, ему показалось все просто. Это легко объясняло всю ситуацию, и оправдывало его. Ведь тогда, когда исчез его отец, когда его нагло оклеветали, Жан промолчал, и его родители промолчали. И теперь они просто получают то, что заслужили. Это было так складно и так облегчающее, что пару минут Поло радовался этой находке. Но эта воодушевляющая мысль быстро развеялась, потому что ему в спину закричало собственное я двухлетней давности. «Что будешь делать ты, когда так поступят с тобой? Будешь молчать?» Это были те самые слова, которые он кричал Жану в библиотеке. Он поступал так, как не хотел, чтобы поступали с ним. «Это они. Они первыми так поступили. Если бы они…» думал про себя Поло. Но это было глупо. Нелепое оправдание своего поступка. Он просто вел себя как все, как послушная толпа. Он – трус. «Трус. Трус. Трус!» – опять он услышал голос Жана. Кто-то схватил его за руку, Поло испугался и вскрикнул.
– Поло, ты вообще меня слышишь? – спросил его Бенедикт.
Его руководитель уже минуту пытался дозваться его, но Поло был слишком погружен в себя. Вместо «Поло» он слышал «трус», а вместо Бенедикта ему почудился тот сумасшедший из Мертвого города.
