Поло, опомнившись, посмотрел на Бенедикта. Он был чуть ли не на голову ниже его. Его большие глазенки по-детски перепугано всматривались в лицо Поло. «Неужели через пятнадцать лет я буду выглядеть так жалко, как этот человек? И на меня будут смотреть с таким же недоумением?» – промелькнуло у Поло в голове.
Вернувшись с работы, он не пошел домой, а направился прямиком к дому Жана. Он хотел встретиться с его мамой, и все рассказать. Но чем ближе он подходил к дому, тем чаще у него билось сердце. Поло подошел к двери квартиры. Его руки тряслись так, будто у него припадок. Поло знал, когда он так волнуется, он начинает заикаться. Из квартиры он услышал голоса.
– Мы больше не будем обсуждать это. Никогда! Ты меня слышишь? – кричал мужской голос.
– Как ты можешь делать вид, что ничего не произошло? – кричала сквозь слезы мама Жана.
Шум переместился ближе к двери. Поло отошел в сторону и спрятался за угол. Вся растрепанная и в слезах, женщина выскочила на улицу. Поло не мог себя пересилить. Он скатился по стене вниз, сел на пол, сжал кулаки один в другой, стараясь успокоить тремор, и заплакал от бессилия и стыда перед самим собой.
– Где ты так долго был? – спросила мама, когда Поло, наконец, пришел домой.
– Исправлял свою работу.
– У тебя неприятности? – спрашивала мама, расставляя тарелки перед Поло.
– Мам…
– Что, Поло?
– Тебе было когда-нибудь так страшно, что ты не могла сказать правду?
Мама села перед Поло. Она будто съежилась и думала что ответить.
– Знаешь, Поло, иногда страх спасает жизнь. Даже если правда очень важна. Даже если эта правда кому-то очень дорога. Но вот только, Поло, невозможно заранее знать, спасет эта правда или убьет. Я не могу тебе дать совет, и никто не сможет. Ты можешь положиться только на собственное внутреннее чувство. Только так.
Мама сильно волновалась, так, будто переживала вместо Поло то, что с ним происходило.
– А если… Если я чувствую, что правда важнее. Но все мое тело сопротивляется, не может… Я не могу сказать правду.
Мама несколько минут молчала, думая о том, что сказал ей сын, и подыскивала слова.
– Послушай, Поло. Я тебя люблю. Ты мой сын и я всегда буду тебя любить. Я и твой папа всегда учили тебя быть честным и справедливым. И это сложный путь. Быть искренним человеком, человеком с совестью, всегда сложнее, чем лжецом и лицемером. Но мы не машины, мы люди из плоти и крови. Если твое тело сопротивляется, оно просто хочет жить. Оно чувствует опасность. Это хорошо, иначе многие погибали бы молодыми. Страх – это нормально. Сейчас ты просто хочешь сохранить себя. Возможно, ты еще не знаешь, но твой дух это чувствует. Ты принесешь намного больше пользы живым. Это дурно, не воспринимай это буквально, но где-то на весах лежит эта правда и твои будущие поступки. И, вероятно, они весят больше. Поэтому ты и не можешь совладать с собой. Это сложно, но попробуй переключить свое внимание на то, что в твоих руках, что тебе действительно по силам. А то, что ты сейчас боишься, оставь на потом. На то время, когда твоих сил будет больше, чтобы это решить. Я не знаю, что произошло, но я очень прошу тебя, не пытайся поднять груз, который ты поднять сейчас не в силах.
Поло внимательно слушал маму. Это было так несправедливо, переживать то, на что он не может повлиять. Мама была права, но от этого чувство возмущения в Поло стало только сильнее. Он должен был вырасти. Ему нужна власть, чтобы справляться с такими вещами. Сейчас же он себя чувствовал жалким ничтожеством.
