Мирон искренне рассмеялся и кивнул на сено:
— Давай прямо здесь?
Вера с удовольствием кивнула, скинула кеды и непринуждённо плюхнулась в сено, подогнув обнажённые ноги под себя.
— М-м, класс! Чувствуешь, как пахнет душица и шалфей?
Мирон свёл брови и честно постарался различить в воздухе необычный запах, но, если бы он точно знал, как пахнут эти травы, может, и согласился бы.
— Могу сказать точно, что аппетитно пахнет мясом,— иронично заключил он и довольно повёл носом над чашкой в руках.— А долго я спал?
— Часов пять, наверное.
— Ничего себе!
— На сене, да на воздухе спится очень сладко, тем более после такого стресса,— улыбнулась Вера и кивнула на его шею, где кожа всё ещё была чувствительной.
— Да уж… Подержи-ка…
Мирон протянул ей чашку, тоже снял обувь, вспушил траву и устроился рядом. Вера разделила пластиковые тарелочки и одноразовые вилки, приподнялась и вынула из кармана шорт упаковку влажных салфеток. Пока она вынимала салфетку, Мирон одёрнул себя на том, что разглядывает красивые колени и лодыжки женщины. А когда посмотрел на неё, смущённо сдвинул брови, потому что та уже открыто смотрела ему в лицо и ждала, когда же он возьмёт салфетку.
— Торможу, наверное, из-за таблеток,— качнул головой он.
— Не беспокойся, всё пройдёт,— улыбнулась она.— Но будешь долго вспоминать: пятна могут сойти только через месяц – другой…
— У тебя уже такое было?— макая жирный кусок шашлыка в красный соус и жадно сглатывая от предвкушения его вкуса на языке, спросил Мирон.
— Да, как-то у бабушки хотела покататься на лошади. Кое-как взобралась на кобылку и свалилась в какой-то куст,— призналась Вера.— Долго в школе называли жирафой: вся в пятнах была, не говоря о веснушках. Хотя я всегда была низкого роста…
— По-моему, очень мило,— с набитым ртом произнёс Мирон, со зверским аппетитом пережёвывая мясо.
— Что называли жирафой?— недоумённо свела брови домиком Вера и замерла.
Он тоже замер, понимая, что забылся от голода и нахлынувшего удовольствия от вкуса сочного мяса и невольно брякнул глупость.
— То есть я… имел в виду твой рост…— тут же исправился он.
Но Вера, похоже, совсем не обиделась, а просто забавлялась его замешательством – улыбнулась и сама сунула большой кусок мяса в рот. Тот был совсем не по размеру, но она сжевала его с таким аппетитом, жмурясь и облизываясь от удовольствия, что Мирону захотелось оставить все условности и наброситься на еду, как самый дикий зверь.
Опустошив чашку, они оба довольно откинулись на сено и уставились в крышу навеса.
— Кажется, я давно так вкусно не ел,— выдохнул объевшийся Мирон.
Вера залилась тёплым смехом и погладила свой живот.
— Я точно объелась! И это всё волшебный воздух и приятная компания…
Мирон повернул голову к женщине, взгляд упал на её открытую шею. И сквозь торчащие травинки он увидел, как пульсирует венка, как мерно вздымается её грудь, как ладони лежат на животе, а указательный пальчик хаотично выписывает что-то в воздухе.
«Какая нереальная женщина… Как будто сама из сказки»,— подумал он, ловя себя на том, что сейчас находится там, где ему хочется быть, и наслаждается каждым мгновением.
Под эти томные ощущения ему снова захотелось вздремнуть, даже веки потяжелели. Но неожиданно сено колыхнулось – Вера поднялась и замерла.
— Слышишь?
— Что?— приподнялся на локтях он.
— Тут где-то лошади,— оглянулась она и с горящими глазами выбралась из сена.— Пойдём прогуляемся? Я сто лет не видела лошадей.
