Невольно на ум пришли оброненные когда-то Дэмьеном слова – берсерки часто не доживают и до семидесяти. Заложенная в них сверхъестественная ярость выпивает из них слишком много сил, изнашивая организм раньше срока.
А значит, Бьёрклунд, крепкий пятидесятилетний мужчина, способный разом положить на лопатки десяток врагов, считался глубоким стариком, одной ногой уже стоящим в могиле. Что до Морриган… При не самом плохом раскладе ей предстояло прожить полтора века… и обрести посмертие в обличье лича.
Насмешка судьбы или природы? Как бы то ни было, никто из них двоих при всем желании не смог бы изменить существующий порядок вещей.
Присутствующие в зале затихли, гадая: разгорится ли скандал или все разрешится мирно? Будучи охотницей – свободолюбивой наемницей, которая сама решала, куда отправиться в следующий раз, Морриган предпочитала не углубляться в отношения между населяющими Ирландию кланами и магическими сообществами. Со многими из них контактировать ей не обязательно, с остальными эти контакты можно свести к минимуму. Однако жизнь в Пропасти и новая роль советницы, представляющей интересы Доминика О'Флаэрти, диктовала иное.
Погрузившись в историю Пропасти и взаимоотношений между ее кланами, Морриган с удивлением поняла, что в большинстве своем существа древней крови – включая людей древней крови, как именовали себя берсерки – ненавидят ведьм. Или презирают, или не любят… оттенки могли быть разными, общее одно – непринятие ведьм как вида. А все потому, что источник магии древних созданий корнями уходил в старый мир – тот, в котором Туата Де Дананн не было и в помине, Ирландию населяли сидхе[9], а Скандинавию – берсерки, валькирии и драугры.
В то время как ведьмы и колдуны вытягивали магию из окружающего мира и учились ее использовать, существа – и люди – древней крови рождались с ней. Божественная сила текла по их венам. Неудивительно, что они считали себя выше простых смертных, не одаренных богами.
– Морриган Блэр, наемница О'Флаэрти, – без особой теплоты проговорил Бьёрклунд.
Она дернула плечиком.
– Предпочитаю считать себя вольной пташкой, которая летит туда, куда пожелает.
– И какой же ветер занес тебя сюда?
– Видимо, северный, – натянуто улыбнулась Морриган, намекая на расположение острова берсерков.
Ей ответили холодным молчанием и каменными лицами. Худощавый паренек хихикнул, но тут же пристыжено смолк под взглядами берсерков.
Бьёрклунд взмахом руки отпустил своих людей.
– Перейду сразу к делу, – без обиняков заявила Морриган. – Я намерена доказать невиновность Дэмьена Чейза в убийстве Роналда Лоусона. Я бы не отказалась, чтобы вы объяснили мне, почему так уверены в том, что его совершил именно он. Не логичнее предположить, что Лоусона растерзал вервольф? Ведь Дэмьен – ваш соплеменник. Как же солидарность, в конце концов?
В палате к тому времени остались лишь ярл, тщедушный юноша и молчаливый страж, который и привел сюда Морриган. Два других, очень похожих на него квадратными лицами, охраняли длинный дом снаружи.
«Меня что, вообще здесь не боятся?» – с ноткой обиды подумала она.
– Дэмьен Чейз – не наш соплеменник, – отрезал Бьёрклунд.
– Я знаю, что он родился не в Пропасти…
Бьёрклунд раздраженно вздохнул. Оперся обеими руками о стол – садиться ярлу, видимо, не пристало – и отчеканил:
– Дэмьен не принадлежит нашему племени. – Ярл впился в нее взглядом глубоко посаженных глаз. – Взявшись заступаться за него, ты не слишком-то много о нем знаешь.
