– Твои знакомые? – подмигнул мне молодой человек.
– Я думал – твои… – пробормотал я.
– Значит, – усмехнулся он, – как всегда повезло.
– Ага, – кивнул я, пытаясь понять, что произошло, и все еще находясь под впечатлением от странного ощущения, вроде того распространившегося вокруг нас веселого сияния.
– Ты посмотри! – снова усмехнулся он, шагая вперед и показывая пальцем куда-то прямо перед собой, под ноги.
На перроне, несмотря на изрядный сквозняк, поднятый уносящейся прочь электричкой, как бы приклеенные, лежали несколько новеньких стодолларовых купюр. Мы машинально оглянулись вокруг, но перрон, несмотря на отнюдь не поздний час, был на удивление безлюден.
Это было уже не слабое, а совершенно отчетливое веселое сияние, к которому еще и примешивались какие-то приятные ароматы и звуки.
Странно, но сама ситуация и вид оброненных кем-то долларов показались мне не вопиющей и нелепой, а такой обыденной, естественной, словно я наблюдал подобное каждый день.
Он наклонился, спокойно поднял деньги и посмотрел на меня.
– Будем делить?.. Тебя как зовут?
– Ты нашел, – сказал я. – Я тут ни при чем.
– И верно, – согласился он, но тут же, не считая, сунул мне в руку половину денег. – Все равно. Держи, – сказал он, – на счастье.
Мне и в голову не пришло заподозрить в нем уличного афериста, да и не было тут вообще никаких афер. Я машинально шагал рядом с ним, не веря собственным ощущениям.
Так я познакомился с первым из них.
Аркашка Цветков и впрямь мог принадлежать к одной из вышеперечисленных профессий. Но в том-то и дело, что никакой определенной профессии у него, непоседливого, где-то учившегося и чему-то недоучившегося, не имелось. Потому что по натуре он был, мягко говоря, хоть и милым, но, безусловно, закоренелым шалопаем. Если не сказать раздолбаем. Зато характера самого покладистого и легкого. Скорее сообразительный, чем умный. Летал по всей Москве, а частенько и много дальше. Когда спал – непонятно. У него всего было понемногу: три жены, четыре любовницы, детишки, несколько мест работы, где он благополучно числился и даже иногда получал зарплату, музыкальные и литературные дарования, благодаря которым распевал романсы на дружеских пирушках, в клубах и ресторанах, что-то писал, иногда даже публиковал, актерствовал, появляясь в полулюбительских постановках и капустниках. При этом он вовсе не был (да и не стремился к тому) непременным центром компаний. А так – вдруг покажется, расскажет анекдотец или побасенку, пощиплет-переберет струны, изобразит что-нибудь в лицах, – и растворится во всеобщем шуме и гаме.
Но, самое главное, Аркашка Цветков постоянно находился в сгущении каких-то счастливых совпадений, которое и продуцировало замеченное мной с самого начало веселое сияние, его окружавшее. Я уже ни на йоту не сомневался, что нашел одного из тех, кого искал. Благодаря Аркашке Цветкову, на меня не только нежданно-негаданно свалились упомянутые доллары (и не только они), но на его примере я смог сделать самые неожиданные наблюдения и практические выводы, подтверждавшие многое из того, что еще недавно казалось мне туманной мистикой.
Во-первых, через него я сразу приобрел кучу новых знакомств. Причем все это были не какие-то случайные люди, а словно нарочно, как по «списку» подобранные личности, обладающие определенными качествами и, не побоюсь этого слова, принадлежностью к некоему избранному кругу.
