– Настырность и труд всё перетрут! – закричал в трубку рации я. – Утрём нос японцам, чтобы никто не зарился на наши острова Охотского моря.
Самолёт вздрогнул. Стал снижаться. Низкое солнце ворвалось в иллюминаторы и поскакало в припрыжку по креслам. Взлётная полоса понеслась стремительно под нами. Ещё мгновение – и мы увидели белое здание аэропорта, окружённое прилетающими пассажирами, зеваками, таксистами и туристами.
Я сидел потрясённый увиденным. Но всё встало на свои места, соединённые силой порыва и зовом справедливости. Я у её дома. А это значит мы будем вместе, образуя много дышащий, много огненный, много жаркий вулкан чувств, способный расплавить своей магмой любые проблемы и стекловидные силикаты несчастья.
Я бросился к выходу. Перебежал привокзальную площадь. И быстро прошёл по улице Мира до улицы Красная. И вот я у её дома. Постучал в дверь.
Дверь открыла Мария Владимировна – мама Ларисы.
– Здравствуйте! Встречайте незваных гостей.
– Егор! Вы, что сговорились. Здравствуй, дорогой! Какими судьбами? Час назад как Лариса приехала. Почему не вместе? Ты из Мурманска? Или был в командировке? Проходи!
– А где Лариса? Отдыхает после дороги? Я прилетел самолётом!
– Садись пить чай. Ты, наверное, голодный? Лариса сейчас придёт.
– Мне надо очень её увидеть!
– За ней Виктор зашёл. Подожди. Расскажи, как ты живёшь? Как работаешь? Все тебя хвалят. Подаёшь большие надежды?
– Мария Владимировна! Я, пожалуй, пойду. Вечером поговорим. Мне очень Лариса нужна.
Я отклонялся и побежал искать квартиру Виктора-художника. В принципе, я знал адрес, но врываться в квартиру к незнакомому поклоннику Ларисы ни с того ни с чего, я считал дурацкой затеей. Поэтому я шёл и сомневался. Идти или подождать? Подождать или идти? Так я нашёл нужный мне дом. Остановился в нерешительности. Замер. И отрешённо постучал в дверь. Дверь была не заперта. Я вошёл в просторный заасфальтированный двор с редкими кустиками по углам. Около деревянного дома остановился как в копаный. Кто-то меня удерживал. Словно я стоял на пороге какой-то замысловатой тайны. Постучал тихонько в зашторенное окно. Но никто не выходил. Я постучал громче и сильнее. За окном послышался неразборчивый шум, послышались голоса. Дверь отворилась. Вышел Виктор в майке и трусах.
– Тебе чего? – спросил он.
– Позови Ларису, – настойчиво попросил я.
– Запросто! Лариса к тебе пришли! Проходи! Гостем будешь, – с услужливой готовностью откликнулся он. И по-хозяйски распахнул дверь.
Я переступил порог большой комнаты. Шторы были завешены. В комнате царствовал полумрак. Посреди комнаты стоял стол с открытыми бутылками, полупустые фужеры и тарелки с закусками. Слева в углу топорщилась разобранная с помятыми простынями кровать. На краю постели сидела полураздетая Лариса.
– Кого ещё к нам принесло? Зачем ты…
И она обомлела, увидев меня. Проглотила какое-то слово и подавилась им, глядя испугано и виновато…
– Егор! Ты!.. Ты! Не может быть! Ты же в Находке. Как это возможно? А!.. Я! Я! Я! Сволочь!
Она упала с кровати. Зажала кулак зубами. Сжалась. Перекосив рот, издала такой невыносимый вой вперемешку со стоном. И стала биться в конвульсиях, грызя неистово руки.
– Вот и хорошо! Всё встало на свои места. Егор! Ты увидел всё!
Я повернулся. И, не чувствуя своего сердца, поплёлся медленно и обречённо, словно убийца, приговорённый к вечной каторге. Меня догонял и хлестал наотмашь истеричный крик Ларисы:
