Ладно, сначала с рабочими вопросами разберусь, а потом уже буду думать о чувствах и ощущениях.
— Почта пришла? — раздаётся его голос за моей спиной, а когда оборачиваюсь, вижу как девушка за стойкой администрации передаёт ему, улыбаясь от души, стопку писем и каких-то проспектов. — Спасибо, Ритуля, ты, как всегда, красивее всех.
Значит, всё именно так, как мне показалось на первый взгляд: настойчивый тип работает здесь. И теперь-то понятно, что его так развеселило, когда я попросила отвезти себя в “Полиграфсервис”. Интриган! Мог бы и сразу сказать, что нам по пути, но, с другой стороны, я ведь тоже не слишком-то шла с ним на откровенность. Баш на баш, так сказать.
— Ой, скажете тоже, — заливается смехом и багряным румянцем Ритуля.
Понимаю, что мне тоже нужно к ней подойти, потому игнорирую колотящееся где-то в горле сердце и иду к стойке.
— Здравствуйте, меня зовут Ксения Ларионова, — представляюсь, а Рита переводит на меня внимательный взгляд. — Мне нужно отдать документы Литвинову Роману Александровичу. Он на месте?
Рита удивлённо смотрит на меня пару секунд, будто бы на моей голове дерево выросло, и только открывает рот, чтобы что-то сказать, как так никуда и не ушедший товарищ заявляет:
— Он на месте, уверен в этом. Риточка, я отведу.
И не дав кому-то вставить хоть слово, подталкивает меня к широкой лестнице, перила которой увиты какой-то яркой мишурой, переливающейся в свете потолочных светильников. Вообще очень яркое место, аж в глазах рябит. Но мне оно нравится — здесь хочется находиться, рассматривая каждую деталь, и кожей впитывать атмосферу вечного праздника.
— Да я и сама умею идти, — пытаюсь высвободиться из его хватки, но он упорно держит руку на моей спине, ничего не слушая.
Похоже, проще смириться и пережить этот тайфун, чем загребать против течения. Да и хорошо, что в этом царстве трудового хаоса у меня есть знающий всех и всё провожатый — сама я могла бы долго здесь блуждать, любуясь весёлыми людьми и картинками.
— Значит, Ксения, — замечает как бы про себя, а я пожимаю плечами. — Красиво…
— Спасибо маме.
— И правда, спасибо. — Окидывает меня жадным взглядом, и губы медленно растягиваются в ленивой улыбке. — Не только за имя, а и вообще.
Я спичкой вспыхиваю, когда смысл его слов доходит до сознания, вдруг понимая, что, несмотря ни на что, получать комплименты чертовски приятно. И пусть я не умею адекватно на них реагировать — другая бы на моём месте уже вилась вокруг него ужом, — всё равно приятно.
— А ты, значит, работаешь здесь, — перевожу тему, чтобы хоть немного, но контролировать свои мысли, которые знатно путаются под таким яростным тестостероновым напором.
— Видишь, как судьба сама хочет, чтобы мы стали ближе? Не спорь с судьбой, Ксения Ларионова, не надо.
—Болтун, — заявляю, но впервые за долгое время мне хочется улыбаться.
Мы поднимаемся по лестнице, а мимо нас бегают люди, занятые своим делом. Каждый кивает или улыбается моему спутнику, и все кажутся такими радостными, приветливыми. Здание кипит жизнью, переполнено энергией, и я смело могу признать, что мне здесь нравится. Какая-то очень тёплая суета, от которой становится будто бы светлее.
На втором этаже ряды столов тянутся от стены к стене, а сквозь высокие окна в помещение льётся солнце. Здесь просторно и светло, а атмосфера непринуждённая, и это мне тоже нравится.
— Вон там его кабинет, — раздаётся совсем рядом, а я вздрагиваю, потому что вовсе забыла, кто идёт рядом со мной.
