Отдышавшись, освобождаю измученную медведицу от верёвок, игрушек и падаю рядом, притягивая к себе. Она расслаблена и, кажется, вот-вот заснёт.
- Не спи, любимая, - шепчу на ухо. – Лёшка скоро проснётся, а нам ещё до ванной надо добраться.
- А полечить, - сонно протягивает.
- После душа полечу, - встаю и стягиваю с кровати на руки.
В ду́ше бережно мою, задерживаясь между ног, намыливая гелем и смывая. Картинки секса под душем сменяются одна за одной. Член вяло реагирует, устало говоря: “Сил нет, но, если надо – постараюсь”. Вытаскиваю Рину из кабины, вытираю полотенцем, несу на кровать и смазываю все натруженные места. До вечера не пройдёт, но через пару дней можно повторить, заодно опробовать шарики и вакуумный вибратор.
Возвращаемся в квартиру Орловых и встречаемся с понимающими взглядами и ехидными улыбками. Лёшка уже проснулся, с криком бросается ко мне на руки и тащит к щенкам.
За ужином обсуждаем конфликт русской и американской сторон. Идей по сближению ни у кого нет, мне они и не нужны. Я не так близок с родственниками, чтобы заостряться на этой хрени. За эти недели с отцом стал ближе, чем с ними за всю жизнь. Когда-нибудь они смирятся и пойдут на правильный контакт, а пока у меня есть семья, о которой надо заботиться. Донеся свою позицию до окружающих, перехватываю благодарный взгляд Дарьи. И как я раньше считал её шлюхой, позарившейся на деньги отца?
- На следующей неделе нам надо поприсутствовать на благотворительном вечере, - меняет тему отец, читая сообщение в телефоне. – Сплетни нехорошие пошли, так что надо появиться в полном обмундировании и заткнуть всем рты.
- Надо, так надо, - вяло отвечает Даша.
- С кем детей оставим? – интересуется у нас.
- Я могу посидеть, - вставляет Марина.
- Мариш, нам надо всем там появиться, - прибивает её к стулу отец. – Откосить могут только дети и Вадька. И то, он и так откашивает последний год. После двадцати ему тоже придётся натягивать улыбку и покорять высшее общество.
- Машку позовём и маму мою, - задумчиво потирает подбородок Дарья. – А для контраста Веру Павловну привезём. Соединим лёд и пламя.
Переглядываемся с Риной, и она густо краснеет. Прячу в кулак улыбку, но это не остаётся без внимания.
- Что? Со льдом играли, детишки? – ржёт отец, загоняя в краску Рину ещё больше.
- Макс! Ты как был пошлым, американским придурком, так им и остался! – журит его Дарья.
- А что поделаешь, если американское половое воспитание очень сильно отличается от медвежьих танцев с балалайкой, - забрасываю в корзину смущения ещё один шарик. – У нас родители презервативы вместе с завтраком заворачивают с двенадцати лет, а в школе учат их натягивать и стягивать.
Ржём с отцом на пару, заставляя покраснеть и Дарью с Алькой. Вот и сидят за столом три красные помидорки и два ржущих американских придурка.
18. Глава 18
Марина
На шопинг за нарядами выбираемся за два дня до ужина. Мама крутится в тёмно-зелёном платье с открытыми руками, воротником стойкой и струящейся длинной юбкой, подчёркивающей всё ещё стройную фигуру. Глядя на неё, не скажешь, что ей сорок один год, и она родила четвёртого ребёнка. Тридцать три, это тот максимум, который ей дашь, и то, с натяжкой.
Я выбираю бледно-голубое платье, сочетающееся с моими глазами, длиной до колен, на тонких лямках и с прозрачным палантином того же оттенка, цепляющегося за лямки. Просто, элегантно и сексуально. Мужчины, увидев нас, открыли рты и зависли на несколько минут. Из заморозки их вывел визг Дины, намекающий на слишком крепкое сжатие.
