, что она ещё жива. Чуйка.
– Поверю на слово. Вы, оборотни, многое что чуете. Знаешь, а мне даже не верится, что ты теперь вампир. Всё-таки ты какой-то не такой. Будто бы в тебе что-то осталось от оборотня.
– Возможно, потому что я ещё не привык к новому обличью. Гляди, мы снова у кладбища.
– Слушай, а почему бы нам и его заодно не осмотреть? Мы всё время ходим у него кругами, но ни разу не заглянули даже глазочком.
Оскар колебался. Кошмары той роковой ночи всё ещё преследовали его во снах, хоть и говорят, что вампиры не видят их. К тому же ему не хотелось вновь увидеть могилу отца. Парень никак не мог смириться с тем, что он погиб.
– Ладно. Только одним глазочком. Там всё равно никого и быть не может.
Они походили вдоль рядов могил. На всякий случай оба захватили из дома по фонарю на керосине. Ночное зрение – это вещь классная, но мелкие детали помогает лучше увидеть искусственный свет.
На кладбище было тихо и пусто. Даже подозрительно тихо и пусто. Оскар хмуро оценил вновь закопанную могилу, из которой вылез Степан во время его последнего посещения кладбища. И вдруг ему в голову пришла безумная идея поискать свою могилу. Он стал тщательнее вглядываться в буквы на надгробиях, стараясь не смотреть в сторону могилы Эллиота Макгайра. Но своего имени не обнаружил. Почему?
– Слушай, а в склепе ты смотрел?
– Не пойду я туда. – Оскар чуть было не выронил фонарь: так неожиданно Бьянка подкралась к нему сзади. Вампиша же.
– Ну-у-у. Ты что, трус? Я думала, оборотни храбрые.
– Но я же больше не оборотень!
– А вампиры ещё храбрее, – она показала язык.
Пришлось Оскару плестись за неугомонной подружкой в холодное и мрачное строение. Внутри было темно, сыро и снова пусто. Они прошли дальше, миновав стопку инструментов у стены, откинули портьеру, скрывающую вход в усыпальню. Им предстала квадратная комната, с греческими колоннами вдоль стен. По бокам находилось несколько каменных гробов за стеклом. В центре располагалось некое подобие алтаря и большой чаши для свеч подле него. Где-то капала вода. На потолке мирно примостился паук на своей паутине.
– Тут пусто. Вот и чего мы…
– Братик!
Вдруг нечто стремительное вылетело из-за одного из гробов и кинулось на шею Оскару. Тот опешил.
– Г-готика?
– Братик, забери меня, пожалуйста отсюда. Мне страшно и одиноко.
Обрадованная Бьянка захлопала в ладоши и уронила фонарь. Тот потух, а керосин разлился по полу.
– Ерунда! Кто-нибудь да вытрет.
Они вышли из склепа, а потом покинули и кладбище. Готика так и осталась висеть на шее у Оскара. К своему удивлению, её оказалось нести совсем легко, словно она ничего не весила. Или это он стал сильнее?
август 1895 года
Макгайры жили у Макалистеров уже несколько лет. Но пролетели они, словно несколько месяцев. Оскар всё же подумал над предложением Степана пойти работать на кладбище. Отыскал в Андеадлинге ритуальную контору и напросился гробовщиком. Того сразу же приняли, как только узнали, что он может в одиночку копать могилу, и ему не нужен напарник. Платить-то в два раза меньше одному существу.
Но Степана вампир больше не видел. Тот не приходил к нему сам, а размышления о контракте жгли ему нутро, и сама только мысль испить кровь человека выворачивала наизнанку.
Готика тем временем взрослела. Сёстры Макалистер, которые до этого не так уж часто встречали урождённых вампиров, обожали с ней возиться.
