Боннер сидел на земле, опершись спиной на станину детских брусьев. В руке он держал банку «Доктора Пеппера». Одна нога вытянута, другая согнута в колене. Он был одет в синюю футболку и джинсы, которые, хотя и имели небольшую дырочку на колене, были тем не менее несравненно лучше тех, которые ей пришлось выбросить. На голове Боннера красовалась бейсболка с символикой клуба «Чикаго старз».
Рэчел уселась в нескольких ярдах от него, рядом с бетонной черепахой. Гейб протянул ей пакет с едой. Рэчел невольно обратила внимание, что руки его были чистыми: даже колечко бактерицидного пластыря, обвивавшее большой палец, было свежим, только что приклеенным. Она уже не в первый раз удивилась тому, как человек, выполняющий черную работу, умудряется оставаться чистым.
Положив пакет с ленчем на колени, Рэчел развернула его и вынула ломтик жареной картошки. Запах, ударивший в ноздри, был восхитительным, и она едва удержалась, чтобы не сунуть в рот сразу пригоршню чудесного лакомства. Однако она все же взяла себя в руки и, отправив в рот лишь тот кусочек, который держала в пальцах, слизнула оставшуюся на губах соль.
Гейб вскрыл банку с «Доктором Пеппером», внимательно осмотрел ее, а затем перевел взгляд на Рэчел.
– Я хочу извиниться за свое поведение, – сказал он.
Рэчел так изумилась, что выронила на траву очередной ломтик картошки. «Так вот, значит, к чему вся эта церемония с кормежкой, – подумала она. – Боннера наконец заела совесть. Ну что ж, хорошо, что она у него по крайней мере еще осталась».
Вид у Гейба был весьма напряженный. Глядя на него, Рэчел заподозрила, что он боится, как бы она не устроила истерику, и тут же решила, что этого он от нее не дождется.
– Знаешь, Боннер, ты пойми меня правильно, но у тебя в тот день был такой жалкий и смешной вид, что я все губы себе искусала, чтобы не расхохотаться.
– Вот как?
Она ожидала, что Гейб еще больше нахмурится, но вместо этого он расслабился и уселся поудобнее.
– С моей стороны это было непростительно. Ничего подобного больше не случится. – Он сделал небольшую паузу, все еще не решаясь встретиться с Рэчел глазами. – Я был пьян…
Рэчел без труда вспомнила, что в тот день, о котором он говорил, от Гейба совершенно не пахло алкоголем. Да и вообще ей тогда показалось, что его поведение было больше связано не с ней, а с тем, что происходило у него в душе.
– Да, пожалуй, больше не стоит так поступать, – сказала она. – Ты вел себя как подонок.
– Я знаю.
– Как король подонков.
Гейб, к этому моменту успевший снять зеркальные очки, быстро взглянул на нее, и – о чудо! – ей показалось, что в его глазах она уловила искорку веселья.
– Ты хочешь, чтобы я пресмыкался перед тобой, верно? – спросил он.
– Как червяк.
– Интересно, хоть чем-нибудь тебе можно заткнуть рот на какое-то время или это в принципе невозможно? – осведомился Боннер, и на губах его появилось что-то похожее на улыбку.
Рэчел была так поражена этим обстоятельством, что не сразу нашла ответ.
– Грубость и неуважение к собеседнику – часть моего шарма, – заявила она после небольшой паузы.
– Тот, кто тебе это сказал, наврал.
– Ты называешь знаменитого Билли Грэма лгуном?
На какой-то момент уголки губ Гейба вздернулись еще выше, но затем снова опустились книзу, и на лице появилась привычная мрачная гримаса. По всей видимости, он решил, что пресмыкался уже достаточно.
– Послушай, у тебя что, нет пары джинсов? – спросил он, сделав неопределенный жест. – Только идиотка может работать в платье.
